Эти сумасшедшие Ломасни - [8]

- Ну, не совсем, - рассудительно ответил Юстин.

Если бы в этот момент в залитом луной саду, где он стоял с любимой девушкой, раздалась еще и серенада, он и тогда не удержался бы от соблазна исправить неверный, по его мнению, вывод. - Я не сомневаюсь, что вы были очень увлечены этим церковным Адонисом, как там его звали, или, во всяком случае, вам казалось, что вы увлечены, в конце концов это одно и то же. Но я знаю, что подобные состояния, пусть даже мучительные, не длятся долго.

- Вы судите по себе, Юстин, - сказала Рита язвительно. К этому времени в ней все уже клокотало от ярости.

- По себе и по кому угодно, - ответил Юстин. - Дело в том, что любовь, или, вернее, то, что единственно можно назвать любовью, приходит только с жизненным опытом. Вы, пожалуй, еще слишком молоды и не понимаете, что такое настоящая любовь.

Рите, которая совсем недавно сама внушала Неду, что он еще не знает, что такое настоящая любовь, переварить слова Юстина было крайне трудно.

- И до скольких лет надо ждать, чтобы понять это? - злорадно спросила она. - До тридцати пяти?

- Поймете сразу, как только любовь придет, - сказал Юстин.

- Ну знаете, - высвободила руку Рита и устремила на него яростный взор, - таких толстокожих, как вы, я еще не видела!

- Спокойной ночи, дорогая, - ответил Юстин и в прекрасном расположении духа заспешил к воротам.

Рита смотрела ему вслед, скрестив руки на груди.

В двадцать лет услышать, что ничего не смыслишь в любви! Да лучше бы тебе всадили нож в сердце!

5

Китти и Нелли убедили миссис Ломасни, что Рита скорее отвлечется от горьких мыслей, если подыскать ей новую работу. Поскольку в связи с ее состоянием желательно было сменить и обстановку, миссис Ломасни написала своей сестре - монахине одного из английских монастырей, и та нашла Рите место у себя. Рита делала вид, что ей это безразлично, но горько жаловалась Неду на домашних.

- Почему же именно в Англию? - удивлялся он.

- А почему бы и нет?

- Неужели нельзя найти что-нибудь поближе?

- Тогда я, наверно, буду недостаточно далеко.

- Почему бы тебе самой не взять это в свои руки?

- Может, еще и возьму! - сказала Рита с коротким смешком. - Хочу только вызнать, что у них на уме, и я, наверно, их изрядно удивлю!

И удивила. В пятницу она должна была уезжать в Англию, а в среду девушки устроили прощальную вечеринку. Среда считалась чем-то вроде выходного посреди недели, и в ту среду весь день лил дождь. Собрались все друзья сестер Ломасни. В основном мужчины: Билл О'Доннел из банка, помолвленный с Китти; стряпчий Фэгги - друг Нелли и счастливый соперник Юстина; сам Юстин, которого можно было удержать от посещений этого дома только постановлением суда; пришел также Нед Лоури и еще кое-кто. Торопыга с женой вскоре уединились в столовой, где он погрузился в вечернюю газету. Торопыга утверждал, что все друзья его дочерей на одно лицо и он никогда не знает, с кем именно говорит.

Билл О'Доннел исполнял на вечеринке обязанности бармена. Это был высоченный малый, выше даже Юстина, с лицом побывавшего в боях боксера и с негритянской улыбкой, которая, казалось, возникала от бьющей в нем ключом радости жизни, а не оттого, что в этой самой жизни происходило. Он громко разговаривал с теми, кому наливал напитки, так что его голос заглушал все беседы в комнате и перекрывал даже звуки рояля, на котором Нелли барабанила песенки из репертуара мю-"

зик-холла.

- А это для кого, Рита? - спрашивал он. - Так!

Бутылочку пива для Падди! Да, он стойкий парень!

Помнишь, Падди, как мы встречали Новый год в Бендоне? Тебе еще пришлось тащить меня утром в банк, прямо во фраке, и засовывать бесчувственного за стол0 Китти, я рассказывал тебе когда-нибудь об этом?

- Каждую неделю последние пять лет, - весело пропела в ответ Китти.

- Нелли, - сказала Рита, - по-моему, Биллу пора спеть его любимую песенку "Дайте мне на, поле битвы пасть". Как ты? Билл?

- Любимая песенка! - захохотал Билл. - Да я только ее и знаю, зато пою здорово. Правда, Нелли? Здорово я ее пою?

- Здорово, - согласилась Нелли и подняла глаза на его широкую, круглую, будто луна, физиономию, улыбавшуюся ей над роялем. - Как сказал кто-то моей матери: "В жизни не слыхивал такого чертовского сопрано!"

- Зачем ты так, Нелли? - грустно отозвался Билл. - Небось, все придумала. Внимание, внимание! - закричал он, хлопая в ладоши. - Леди и джентльмены, я должен извиниться. Мне бы следовало спеть "Прощальную песнь" Тости, но дело в том, леди и джентльмены, что я не знаю мотива этой песни.

- Ну так продекламируй ее, - благодушно посоветовал Юстин.

- Да я и слов не знаю, Юстин, - сказал Билл, - По правде говоря, я вообще не знаю, есть ли такая песня, но если есть, вот ее мне и надо бы спеть сейчас!

- Почему, Билл? - с невинным видом спросила Рита.

На ней было длинное черное платье, которое подчеркивало необычную оживленность ее смуглого худого лица. Она уже давно не выглядела такой веселой. Весь вечер она словно улыбалась чему-то, известному ей одной.

- Потому что эта песня подходит к случаю, - с глубокой печалью ответил Билл, обнимая ее и привлекая к себе, - я ведь очень люблю тебя, ты же знаешь, Рита.