Эта колдовская ночь... - [24]

Рори подошел к ней так близко, что она ощутила его дыхание на своем лице и увидела его улыбку.

— Вы так романтичны, миледи, — прошептал он.

— А вы… Вы думаете, он вернулся? — тихо спросила Бэннер.

— Я знаю это точно, — уверенно произнес Рори.

Бэннер смотрела прямо в его серые потемневшие глаза, ничего больше не замечая. Ей хотелось утонуть, раствориться в их бархатной глубине. Его губы дразнили, легко касаясь ее губ, доводя ее до исступления. Его язык исследовал чувствительную и нежную поверхность ее полуоткрытых губ, приводя в дрожь ее тело.

Девушка чувствовала, как весь он напрягся, как буквально окаменел, когда скользнул рукой к ее пояснице и крепко прижал Бэннер к себе. Однако его поцелуи оставались такими же легкими и дразнящими, и эта сладкая пытка все длилась и длилась, лишая ее сил, разума и воли. Его пальцы легко коснулись затылка и зарылись в ее густые кудри, крепко удерживая голову.

Бэннер ласкала его мускулистую грудь, кончиками пальцев ощущая шелковистую кожу под мягкими волосами. Она чувствовала невыразимое удовольствие от его прикосновений, и ей хотелось, чтобы он еще крепче прижал ее к себе. Все остальное казалось не важным. Она закрыла глаза и сдалась — обессилевшая, лишенная остатков воли.

То ли Рори почувствовал ее состояние, то ли просто потерял терпение, но поцелуи его стали крепче и неистовей. В конце концов он припал к ее губам таким долгим и страстным поцелуем, что у нее перехватило дыхание. Те чувства, которые поднимались в ней подобно тому, как поднимается вода в реке перед плотиной, теперь вырвались наружу, сметая все на своем пути. Она не могла да и не хотела противиться этому бурному потоку переживаний. Она держалась на ногах только потому, что Рори крепко обнимал ее. И это объятие пробудило в ней голод страсти.

Теплая южная ночь пропиталась ароматом роз — цветов любви. Полная луна заливала все вокруг серебристо-голубоватым светом. Они были одни, только вдвоем. И все, что между ними происходило, было так прекрасно, что Бэннер захотелось остановить время.

Она ощущала исходящий от тела мужчины лихорадочный жар, и этот жар передавался ей. Они стояли так тесно прижавшись друг к другу, что она слышала биение его сердца. И чем крепче он обнимал ее, чем сильнее напрягалось его тело, тем больше слабела она.

Когда он наконец оторвался от ее губ, у нее не осталось сил даже открыть глаза. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

— Посмотри на меня, — прошептал он. И оба они не заметили, как перешли на «ты».

Бэннер с усилием разомкнула веки и посмотрела в его светящееся нежностью лицо, в серые глаза, требовательно глядевшие на нее. Все ее тело изнывало от желания быть с ним. Она не сознавала ничего, кроме этого неистового желания.

— Я хочу тебя, — проговорил он хрипло и склонился над ней, обжигая ее шею и плечи поцелуями. Бэннер откинула голову назад, глаза сами закрылись. — И ты знаешь это.

— Да. — Ее пальцы машинально перебирали шелковистые пряди густых светлых волос.

— И ты хочешь меня. — Это был вовсе не вопрос, но она ответила:

— Да…

Его губы добрались до ее груди, едва прикрытой черными треугольниками бикини, а пальцы безошибочно нашли тоненькие тесемки, завязанные на шее. Купальник, отброшенный нетерпеливой рукой, медленно поплыл прочь. Рори тихонько застонал:

— Боже, какая же ты красивая! Какая безумно красивая!..

Его руки ласкали чувствительную грудь, он ощущал, как под пальцами твердеют соски. Она выгибалась, извиваясь в наслаждении, и все ее тело кричало о неистовом желании. Его страстные и нежные поцелуи разожгли в ней пламя, которое распространялось по всему истомленному ожиданием телу подобно лесному пожару. Потушить это пламя у нее не было ни сил, ни желания. Она то приникала к Рори, то откидывалась назад, и ее бедра крепко прижимались к бедрам мужчины, каждым движением прося, умоляя, требуя. Желание, сжигавшее ее, стало столь нестерпимым, что она застонала.

Вдруг Рори еще крепче обнял ее и прижал к себе так, что она не могла пошевелиться. Бэннер уткнулась лицом ему в грудь. Она поняла, что он хочет сказать что-то важное, но было видно, как ему трудно говорить. Однако то, что он сказал…

— Тара все еще твоя…

Эти слова отрезвили Бэннер, она застыла на месте. Ее как будто окатили холодной водой. Ее Тара — ее Жасминовая усадьба, а он хочет…

Она отпрянула и отвернулась от него, пытаясь выловить свой купальник. Пальцы плохо слушались ее, она никак не могла завязать тесемки на шее.

— Зачем ты… Зачем тебе надо было… — еле слышно выдавила Бэннер.

— Напоминать нам обоим? — Его голос был хриплым и полным горечи, но руки, которые нашли и завязали непослушные тесемки, были все такими же нежными.

— Да. — Бэннер опустила голову и невидящим взглядом уставилась на голубую воду, не находя в себе сил посмотреть ему в лицо.

Рори осторожно притянул ее к себе, одной рукой обнял за талию, другая рука теплой тяжестью легла ей на грудь.

— Затем, чтобы ты поверила, что я не хочу причинять тебе боль, — произнес он тихо, но настойчиво.

Бэннер промолчала в ответ.

Рори щекой прижался к ее волосам, а она чувствовала, как поднимается и опускается его грудь, когда он дышал глубоко и взволнованно.