Если постараться - [16]
Куклы вместе с Зойкой быстро съели всё гостевое угощенье. Потом пришлось идти умываться.
В эту ночь Зойке снилась красивая, как царевна в сказке, девушка в военной форме. Девушка стояла посреди языков пламени. Кругом толпились люди и спрашивали: «Кто это? Кто это?» А голос бабы Веры отвечал: «Конечно, это баба Люба. Пока бомба не убила её сыночка и её не ранили тяжело, она была такая красивая». Вдруг к огню подбежал кудрявый толстенький карапузик, протянул ручки и крикнул: «Мама!» Зойка поняла, что это сынишка бабы Любы, Славик. От испуга, что сейчас он обожжётся, она громко закричала. И проснулась. Над ней склонилась баба Люба. Толстая, в халате.
— Ты что кричишь, Зоенька? У тебя что-нибудь болит?
В комнате уже горело электричество, а за окном посерело. Настало утро.
— Ничего не болит, — сказала Зойка, вглядываясь в бабу Любу.
— Тогда вставай, пора. Сейчас Глеба разбужу.
— Баба Люба, ты герой? — спросила Зойка. И сама себе ответила: — Ну конечно, герой. Ты же раненых спасала из огня.
Баба Люба нахмурилась.
— Да какой я герой? Тысячи девушек и женщин во время войны делали то же самое. Твоя баба Вера больше герой. Она в блокадную зиму на заводе работала, снаряды вытачивала. Научилась на станке, а до войны она в конторе работала. В цеху в блокадную зиму вода замерзала, стужа страшная. Сама баба Вера голодная, бомбы рвутся совсем близко, а все работают, не уходят. И баба Вера не уходит, чтобы побольше снарядов фронту дать. Вот это герои!
— Так сколько же вокруг меня героев? — с удивлением спросила Зойка.
— Много кругом героев, Зоенька, — сказала баба Люба. — Надо только уметь их видеть.
ЧУДЕСА БЫВАЮТ
Скатываться с горки можно сидя на корточках, а можно и стоя на ногах. Зойка, конечно, — на ногах. Раз сто, наверно, уже поднялась по лесенке и живо съехала вниз. Щёки у неё разгорелись, тёплая шапочка сбилась набок. Глеб накатался и в другом конце сквера играет с мальчишками в снежки. А Зойка никак не может оторваться от горки.
Наконец Ира Козлова за руку оттащила её в сторону:
— Будет тебе. Давай лучше просто так походим, посмотрим. Видишь, деревцо, как кружевное? На каждой веточке снег.
Да, Зойка видит. Просто загляденье деревья. И кусты тоже. Красиво, как в сказке. На дорожках снег истоптан ребячьими ногами, и повсюду, где и нет дорожек, разбежались во все стороны следы. Только на деревьях снег не тронут. Лежит, как из серебряной ваты.
— А вон ёлочка почему-то отряхнулась, — показала Зойка. — Видишь, осыпался снег с веток? Может, мальчишки тряханули. А у вас большая ёлка?
— Не очень. Зато пушистая — прелесть.
— А у нас большая. Папа притащил. В угол её поставили, а то и ходить негде. И пахнет-пахнет! Проснёшься утром — и будто ты в лесу. Ты рада, что в школу ходить не надо?
— Конечно, рада. Спи, сколько хочешь, гуляй, играй.
— И я! И я!
У Зойки дух захватывало от радости: каникулы — это просто замечательно!
Она расхохоталась и вытянула руку в рукавичке:
— Погляди! Кот улицу переходит. Будто клякса большущая с четырьмя лапками!
— Ой, какой чёрный! — вскрикнула Ира. — Ни одного пятнышка, весь-весь чёрный. Хорошо, что дорогу нам не перешёл.
— Ты что? — у Зойки округлились глаза. — Как старинный человек, в приметы веришь? Забыла, что нам Надежда Васильевна рассказывала? Это прежде люди верили в духов, в домовых и во всякое волшебство, а теперь…
— Она говорила, Надежда Васильевна, — перебила Ира, — что и теперь люди иногда верят в колдовство и в чудеса. Которые необразованные. А то и дети такие попадаются: верят, будто какой-нибудь предмет поможет им получать пятёрки, не уча уроки. Но у нас в классе, я думаю, таких дурачков нет.
Зойка глубоко вздохнула и отвернулась. Потом крикнула:
— На каталку пойдём! — и побежала изо всех сил к полоске льда на дорожке, где, балансируя руками, раскатывались ребята.
«Что ж делать, если нет чудес, — думала Зойка. — Ну, ничего. Хорошо и без чудес».
Но на другой же день она своими глазами убедилась, что чудеса бывают.
Хорошим ученикам первых и вторых классов дали билеты во Дворец пионеров на выставку игрушек. Глеб и Зойка тоже получили билеты. К часу дня ребята собрались в школьной раздевалке. Надежды Васильевны не было, какие-то чужие учительницы построили их в пары, отвели на трамвайную остановку, посадили в трамвай и быстро привезли во Дворец.
Игрушки были такие интересные, такие хорошенькие, что Зойка только ахала и ойкала, разглядывая бесчисленных зверюшек и кукол. Главное, все эти замечательные, забавные игрушки какие-то ребята сделали своими руками. Сшили, вылепили из папье-маше, вырезали из дерева… Удивительно! Игрушки стояли и сидели в застеклённых шкафах, которые назывались витринами. Каждый шкаф можно было обойти кругом и хорошенько рассмотреть любую игрушку.
Зойка смотрела бы и смотрела, но пришла какая-то тётенька и сказала:
— Ребята, встаньте в круг пошире. Сейчас пионер из седьмого класса Слава Петров что-то вам покажет.
Ребята встали в широкий круг. На середину вышел большой мальчик в пионерском галстуке. В руках он держал мохнатую собачонку ростом с живого щенка.
— Это наш Бобик, — сказал он. — Мы сами его сделали из кусков овчины, из материи, а глаза из стекла. Вы видите, что он игрушечный? — Мальчик высоко поднял Бобика и повертел им, чтобы ребята лучше видели. — Можете даже потрогать его.
