Еще одно путешествие на край земли - [41]

Неутомимый Мишель увлекает нас дальше. Мы проходим мимо странного деревянного дома, напоминающего остов выброшенного на берег судна. Оно резко выделяется среди современных типовых построек. В. нем в свое время жили метеорологи и радисты. Специально запроектированное для лучшего сопротивления ураганам, оно было поставлено «бортом» к направлению преобладающих ветров и потому сильно раскачивалось во время бурь. Со времен Обера де ла Рю в Порт-о-Франс многое изменилось. В старом доме уже никто не живет. Красноречивый жест нашего гида свидетельствовал, что внутри этого исторического помещения беспорядок и разруха.

Около здания с изображением красного креста на стене мы невольно замедляем шаг. Нет сомнения, оттуда слышится заливистый хохот нашего бородатого доктора.

В амбулатории Порт-о-Франс местные эскулапы принимали наших антарктических врачей. Идет оживленная беседа, заморских гостей угощают чудодейственным напитком собственного изготовления. В центре внимания наш бородатый доктор. Обращаясь к вновь прибывшим, он объясняет:

— Госпиталь Кергелена — это вам не что-нибудь. Здесь иной раз совершают сложнейшие операции: ведь до ближайшего стационара тысячи километров.

Действительно, к услугам местных врачей прибегают не только сотрудники станции, но зачастую и моряки, которых занесла судьба в эти дальние края.

Мы осматриваем госпиталь, жилые комнаты врачей. В каждой есть что-то свое, отвечающее вкусам ее владельцев. Но есть и общее: как и повсюду на станции, на стенах — журнальные красотки. Чувствуется, за долгие месяцы зимовки французы истомились по женскому обществу.

Вот почему так настойчиво приглашали они наших девушек. И те пользуются шумным успехом. В этом цветнике особенно выделяется наша Эмма со своей бесподобной прической.

А между тем срок нашего пребывания на французской базе истекал. К причалу, где нас уже ожидала знакомая баржа-самоходка, со всех сторон из жилых домиков и лабораторий стекались советские и французские полярники. Впрочем, можно ли коллектив станции Порт-о-Франс называть полярным? Остров Кергелен расположен далеко от полюса. В северном полушарии, к примеру, на той же широте находится Киев. Никому же не придет в голову говорить «полярники Киева». Но с другой стороны, нельзя подходить к Кергелену с мерками северного полушария. Условия на юге нашей планеты совсем иные. И главная причина тому — близость ледяной Антарктиды.

Оттого и климат островов суров. Почти каждый день независимо от сезона возможны заморозки. Постоянно дует ветер, идет снег или дождь. Нескончаемое осеннее ненастье определяет лицо Кергелена. И в довершение печальной картины — на островах не увидишь ни единого деревца. Но в то же время больших холодов на Кергелене не бывает, вечная мерзлота, характерная для полярных районов, отсутствует. Однако зимуют здесь, как и в Антарктиде, одни мужчины, испытывая сходные психологические перегрузки. Вот и разберись, следует ли называть зимовщиков Кергелена полярниками?.

...Вскоре все успешно погрузились на баржу — и наши полярники, и французы. Дул промозглый ветер, и Эмму с подружками рулевой впустил к себе в ходовую рубку. Разместил девушек возле себя по обеим сторонам от штурвала и был просто счастлив. Все сияли улыбками. На палубе грянули «Катюшу». Баржа тронулась. Врачи — наш бородач и француз, — обхватив друг друга, исполнили танец, который сделал бы честь островитянам времен славного мореплавателя Кука.

Через час мы снялись с якоря, тепло распрощавшись с французскими коллегами.

Но прежде чем покинуть гостеприимный архипелаг, нам предстояло пополнить запасы пресной воды в бухте Хопфул.

СУРОВЫЙ ФЬОРД

Самым страшным бичом архипелага является ветер; его постоянство и сила достигают здесь рекордов, равных которым вы редко встретите где-либо, кроме полярных стран.

Обер де ла Рю

Переход в бухту Хопфул, расположенную на полуострове Жанн-д’Арк, занял всю ночь. Выйдя из залива Морбиан, мы направились к северу, в обход восточной части архипелага, держась на почтительном расстоянии от берега. «Береженого бог бережет» — любимое высказывание нашего капитана. Иногда он еще добавляет: «В нашем деле достаточно только раз ошибиться». В данном случае такая осторожность была вполне оправданна: на имеющиеся карты нельзя полагаться полностью.

К утру мы подошли к бухте Надежд, так можно перевести Хопфул. Вообще, когда я стал интересоваться местными географическими названиями, обнаружилось немало любопытного. На карте архипелага господствует смесь слов романского и германского происхождения, отражающих историю его изучения. Некоторые названия, звучащие романтично и загадочно, в переводе становились совершенно прозаическими, например острова Ша и Кошон оказались островами Кошки и Свиньи.

Бухта Надежд — узкий длинный фьорд. Где-то в глубине его находится водопад, который, согласно лоции и рекомендациям французов, наиболее удобен для набора пресной воды.

Мы смело направились в бухту. Но странное дело, по мере приближения к берегу ветер усиливался. Он крепчал с каждой минутой. Поверхность воды в фьорде, вся в крутых белых барашках, напоминала стиральную доску. С гребней летели брызги и пена.