Еще одно путешествие на край земли

Описание дальних стран, их жителей, роскоши тамошней природы, особенностей и случайностей путешествия и всего, что замечается и передается путешественниками — каким бы то ни было пером, — все это не теряет никогда своей занимательности для читателей всех возрастов.

И. А. Гончаров

Мне посчастливилось совершить шесть плаваний в Антарктиду Казалось бы, в наше время в таком путешествии нет ничего особенного. Ежегодно к берегам Южного континента ходят научно-исследовательские и транспортные суда, а в последнее время все чаще летают самолеты. ХХ век — век научно-технической революции, освоения космоса, океана — стал и веком освоения Антарктиды. Но все же и сейчас экспедицию в Антарктиду язык не поворачивается назвать обыкновенной.

Для меня и моих товарищей каждое путешествие на ледяной юг было событием удивительным. Даже в размеренной, строго регламентированной судовой жизни с беспрестанными дежурствами на камбузе, палубными авралами, учебными тревогами мы находили что-то необычное. А уж когда на пути оказывался заморский порт или одинокий остров, о нашем восторге и говорить не приходилось!

Конечно, самое первое плавание в Антарктиду было особенно волнующим, как и многое, что человек совершает впервые.

В двух первых плаваниях, которые совпали с Международным геофизическим годом, я, вначале студент-практикант, а затем лаборант, работал под руководством профессора географического факультета МГУ, впоследствии академика К. К. Маркова, учителя многих советских географов. Встреча с ним во многом определила мою дальнейшую судьбу. В первых советских антарктических экспедициях участвовало немало и других крупных ученых. Эти плавания стали для меня и моих сверстников вторым университетом.

Большую часть времени, невзирая на погоду, мы проводили на палубе, боясь что-либо пропустить: дельфинов и летучих рыбок в тропиках и на экваторе, странствующих альбатросов в холодных водах южного полушария и, наконец, первый айсберг. Мы с упоением следили за тем, как меняется окружающий морской ландшафт, когда, пересекая широты, сначала «взбирались» к экватору, а затем «спускались» все ниже и ниже к Южному полярному кругу.

Иной раз в морских путешествиях жалуются на однообразие океана, навевающего, мол, скуку. Это заблуждение, вызванное скорее всего отсутствием должного внимания и неумением наблюдать.

Во время плаваний в Антарктиду К. К. Марков стал интересоваться проблемой неоднородности ландшафтов океана. Ее разработке была посвящена целая серия его работ по географии океана. Его увлеченность невольно передавалась окружающим, особенно молодым участникам экспедиции.

На пути в Антарктиду не совершалось выдающихся открытий. По ходу судна метеорологи и геофизики, гидрологи и биологи вели обычные наблюдения. Многие закономерности, которые удавалось подметить, были уже известны, но мы, как говорится, ощущали их кожей.

Константин Константинович Марков наслаждался каждым путешествием в Антарктиду. Всякий раз он брал с собой довольно большую, специально подобранную библиотеку, куда входили не только научные работы по географии Антарктики, но и многие художественные произведения. Особенно любил он «Фрегат Палладу» И. А. Гончарова и «Путешествие на корабле «Бигль»» Дарвина.

Заметив в руках какого-нибудь заскучавшего молодого научного сотрудника детектив, он воспринимал это почти как личную обиду и настоятельно советовал прочесть одну из своих любимых книг. Иной раз сам вручал ее и при этом говорил: «Путешествие для каждого человека, тем более для ученого, — кладезь открытий. Путешествие, совершенное Чарлзом Дарвином, когда ему было столько же лет, сколько вам, молодой человек, сформировало его как выдающегося естествоиспытателя!» И надо признать, после «Бигля» и «Паллады» немногие снова брались за детектив.

Отправиться в Антарктиду, особенно в пору первых советских экспедиций, было редкостной удачей. Я помню, как провожали эти экспедиции. Мы уходили тогда из Калининграда. Все суда, находившиеся в порту, салютовали нам своими гудками! Именно тогда мной овладело чувство вины перед оставшимися на берегу. Но по возвращении из экспедиции я неожиданно обнаружил, что далеко не все понимают и разделяют мое увлечение Антарктидой. Кое-кто даже выразил мне сочувствие, решив, что это своего рода неизбежные издержки избранной мной специальности — географии, когда, вместо того чтобы сидеть в домашнем уюте, приходится мыкаться по белу свету.

Эта непонятная для меня точка зрения сыграла тем не менее свою положительную роль: я избавился от «комплекса вины» перед всеми, кому не представилась возможность попасть в Антарктиду. И вот опять я отправляюсь к этому материку с тем же ощущением праздника, хотя прошло уже более двадцати лет. Только теперь прошлый опыт тревоги и переживания прежних экспедиций сплелись воедино. Я помню все, от знаменательных событий до нелепых мелочей. Особенно живы воспоминания о тех людях, с которыми мне довелось путешествовать. В дальних экспедициях крепко дружат, иной раз ссорятся, но редко остаются равнодушными друг к другу.