Эрих и школьная радиостудия - [25]

— Скажите, пожалуйста, а как насчет суеверий? Когда, например, просыпалась соль или что-нибудь в этом роде? Есть в них какой-нибудь смысл?

— Почему это пришло тебе в голову? — спросил озадаченный директор.

— Просто так… — ответил Стефан и, взглянув украдкой на разъяренного Петера, улыбнулся.

Зачинщиком дела был Буби. Он подошел на перемене к Петеру, нерешительно поглядел на него и, наконец, сказал:

— Слушай, Петер, я должен кое о чем тебя спросить. Ты в этом хорошо разбираешься. Я видел сегодня такой страшный сон…

— Да-а? — заинтересовавшись, спросил Петер.

— Да, да. Слушай внимательно: я стоял у воды, у какого-то озера или моря…

— У в-воды? Хм. А вода б-была чистая или мутная?

— Кажется, чистая.

— Тогда можешь быть д-доволен. Ч-чистая вода означает радость и в-вообще что-нибудь хорошее. А м-мутная вода означает болезнь. Ну, дальше!

— И когда я там стоял, ко мне вдруг подплыл козел…

— К-козел?

— Настоящий козел! Такой откормленный, с золотистой шерстью. Он поглядел на меня, грустно так, и заплакал крупными слезами. А потом сказал мне: «Жирные рыбы, большие рыбы… ах, мы бедные жирные рыбы…»

— А п-потом?

— И все. Потом я проснулся, потому что мне было так жаль бедного козла.

— Хм… странный сон! Слезы обозначают радость, а вот козлы? Эт-того я не знаю. Но я м-могу тебе завтра все сказать, у бабушки есть сонник, там в-все написано. Посмотрим, может, там есть и к-козлы.

Сначала Петер ничего не заметил, даже тогда, когда вслед за Буби к нему подошла Ханна и таинственно отвела его в сторону.

— Слушай, Петер, сегодня утром, за завтраком, когда я ела яйцо, я опрокинула солонку. Это плохо?

— Ой, да, — многозначительно ответил Петер. — Это означает с-ссору в семье. Так и жди ее сегодня.

Но когда у Петера стали еще просить разъяснений и совета Лора, Ганс, Гертруда и Стефан, один за другим, все это показалось ему подозрительным. Лоре приснилась красная кошка с лиловым клетчатым галстуком; Ганс встретил утром трубочиста, который шел под руку со старухой, а у Гертруды как-то странно чесался левый мизинец на ноге — явно не к добру. Когда же Стефан спросил Петера: «Если увидишь паука днем, в полдвенадцатого, как это считается — пауком с утра или пауком в полдень?» — Петер понял, что его разыгрывают, и разозлился.

— С т-такими вещами не ш-шутят, — сердито сказал он и отказался давать далее какие-либо разъяснения…

Бруммерт, разумеется, всего этого не знал, но заметил, что вопрос Стефана имеет определенную цель. А то, что Стефан подсел к Петеру именно в ту минуту, когда директор отвечал на его вопрос, было, видимо, чистой случайностью.

— Да, ребята, об этом нам действительно необходимо поговорить, — сказал Бруммерт. — Ведь еще теперь, в наш просвещенный век, есть бесчисленное множество суеверных людей, во всяком случае гораздо больше, чем мы думаем. По правде говоря, в каждом из нас продолжает сидеть какая-то доля суеверия. Мы радуемся, когда встречаем на улице трубочиста: вот хорошо; сегодня я справлюсь с диктовкой. Но если вы обнаружили утром у себя в комнате паука, вы уже не так спокойны, правда? В чем же сущность этих суеверий? Ничего удивительного и колдовского в них, конечно, нет. Что могут иметь общего с нашими диктовками и ответами совершенно посторонний трубочист или безобидный паук, или кот? Многие говорят о тайном воздействии или каких-то невидимых лучах, но эти люди очень глупы, — мы-то знаем, как возникли подобные суеверия. Тут дело совсем не в пауках, раскидывающих свои сети в углу комнаты или в передней.

Вы наверно слыхали, что когда-то женщины и девушки сами пряли себе волокно, а зачастую и ткали материал для одежды. Вечерами они собирались в прядильнях, которые были почти в каждой деревне. Сидя у прялок, распевая песни и рассказывая разные истории, они пряли пряжу из льна, выращенного ими самими, а потом ткали из этой пряжи полотно. Деревенские парни приходили повидаться с девушками, все поддразнивали друг друга, смеялись и шутили; вот и пошла отсюда поговорка, — вернее, примета: вечернее тканье сулит удовольствие и веселье.

Но когда был неурожай и в деревне воцарялась нужда, все бывало иначе. Тогда женщины и девушки пряли и ткали весь день, с самого утра, чтобы заработать хоть немного денег. Вряд ли они в это время пели и смеялись, поэтому и стали говорить: утреннее тканье сулит беду да заботы.

Старинные прядильни исчезли и забыты, а поговорки остались и были перенесены на пауков, ткущих свою паутину, хотя эти насекомые тут совершенно ни при чем.

Тогда подняла руку Ханна.

— А вот говорят еще, — если просыпали соль, произойдут ссоры и несчастье в семье; это суеверие тоже так появилось?

— Да, примерно так же. Поразмыслите-ка сами; может быть, вы найдете ему объяснение.

Как усердно ни думали ребята, ни до чего они не додумались.

— Я вам немного помогу: кило соли стоит сейчас несколько пфеннигов; всегда ли она была так дешева?

— Нет, — ответила Бригитта, — раньше соль была очень ценным товаром и за нее очень дорого платили. Мы недавно говорили на уроке истории о Соляной улице, — по ней возили издалека соль, длинными обозами.

— Вот вам и объяснение! Еще в средние века соль была во многих местах редкостью, стоившей очень дорого. Представьте себе, что́ должен был переживать какой-нибудь рыцарь или бюргер, когда его сын, балуясь, смахнет со стола сосудик с драгоценной солью. Чем это могло кончиться?