Эрих и школьная радиостудия - [23]

Гофман изумленно посмотрел на сияющие лица ребят; его очень тронули их слова.

— Почетным председателем? Но я, право, не могу, мне неудобно…

— Нет, обязательно! Обязательно! — кричали они наперебой.

— Ну, тогда, ребята… благодарю за честь. Черт возьми, это же… Только погодите… не спешите… А что я должен делать в качестве… почетного председателя?

Ребята переглянулись, потом вопросительно посмотрели на учителя. Да, — что же, собственно, должен делать почетный председатель?

Пильц молчал и только посмеивался. Гофман пристально поглядел на него; они поняли друг друга.

— Ах, это, наверно, так: когда вы будете праздновать вашу первую годовщину, мне дадут самое красивое и удобное кресло, да?

— Конечно, конечно, так полагается почетному председателю.

— И больше мне делать нечего? Нет, ребята, не сердитесь… такая должность не по мне.

— Ну-у-у! — раздался в ответ печальный возглас.

Гофман улыбнулся, и на его лице снова обозначились тысячи мелких морщинок.

— Но если вы разрешите мне принимать участие в вашей работе, тогда мы еще побеседуем… Я уже говорил с вашим директором и с учителем. Хотя товарищ Пильц и руководит радиокружком, но, по его словам, вам еще понадобится специалист по технической части, который может вас обучать. Товарищ Пильц возьмет на себя только, как это говорится? — художественную часть, а я… Эх, вот и проболтался! Одним словом, на почетное кресло и тому подобное вам меня не заполучить, но если я должен быть вашим учителем по радиотехнике и машиноведению — а в этом я разбираюсь, — тогда я с удовольствием приму ваше предложение.

Во время этой длинной речи дети едва сдерживали свой восторг.

— Да-а! Да-а! — закричали они, и тут же раздалось: «Нашему другу Гофману ура! Ура! Ура!» Еще немного — и они стали бы его качать.

— А как у тебя со временем? — спросил Пильц. — Кружок всегда собирается во второй половине дня. Вечером для ребят слишком поздно.

— Ничего! Мы вчера в мастерской беседовали с вашим директором; после этого я все и надумал. Сегодня утром я поговорил со своим заведующим технической частью, и он дал согласие. Он сам очень заинтересован в том, чтобы подготовить для нас хорошую смену.

Когда Петушок вернулся в радиоузел, господин Хаане исчез. Но ошеломленному Петушку некогда было долго удивляться, — как раз в это время Хорст привел свою «группу» вниз, и в комнате стало полно народа.

Петушок встал у передатчика; он ревностно следил за тем, чтобы никто не подходил слишком близко к шкафу или к микрофону. Господин Хаане был забыт.

— Не трогать! Еще что-нибудь случится, а мы за это отвечаем, — предупредил он маленького, худенького господина Брауна, который хотел во что бы то ни стало заглянуть в шкаф с аппаратурой.

— Ишь, какие вы! — сказал господин Браун. — А нельзя ли мне хоть разок поговорить в телефон?

— Это не телефон, а микрофон, — объяснила ему Ханна.

Господин Браун рассмеялся и подмигнул ей:

— Тогда я буду говорить не в телефон, а в микрофон.

Но это ему не удалось. В дверях появился Юрген и подал знак Петушку, который немедленно хлопнул в ладоши и крикнул:

— Прошу наших гостей покинуть радиоузел. Мы должны начинать. Уже без пяти десять.

— Ты и здесь распоряжаешься? — спросил господин Куллик густым басом и, высоко подняв брови, поглядел на Петушка сверху вниз. Всем стало смешно, потому что дядюшка Куллик был в два раза выше и в два раза толще

Петушка. Однако это не помешало Петушку повторить свою просьбу.

— Петушок заведует технической частью, — разъяснила Ханна дядюшке Куллику.

— Ну, тогда нам придется подчиниться, — сказал тот и вышел из комнаты вместе с другими гостями. За дверьми уже нетерпеливо дожидались остальные члены радиокомитета; они сразу же ворвались в комнату и заняли свои места.

— Все готово? — спросил Петушок и, поглядев на часы, подбежал к щиту. «Внимание! Начинаем передачу!» Петушок повернул выключатель, световая табличка загорелась, и Гертруда подошла к микрофону.

— Внимание! Внимание! Говорит школьная радиостудия «Счастливое будущее». Сердечно приветствуем дорогих гостей, собравшихся сегодня на открытие школьного радиоузла, и благодарим их за добрые пожелания. Передачи начинаются с радиопостановки: «Мы, юные пионеры». Мы будем петь, играть и рассказывать о нашей работе и школе. Сначала будет исполнена песня нашей дружины «Счастливое будущее». Эту песню мы сочинили сами и сами же написали музыку.

Гертруда отошла от микрофона. Юрген взмахнул рукой, подавая сигнал. Звонко зазвучала песня:

«Мы страны свободной дети,

Наше все, что есть на свете, —

Города, поля, холмы.

Строить счастье будем мы.

Все ребята с нами в ногу!

Мы покажем вам дорогу

В царство мира и труда.

Ведь недаром говорится,

Что работать и учиться

Пионер готов всегда.

Пионер готов всегда!»

Не успели они закончить песню, как раздался стук в дверь и послышался голос:

— Да начинайте же, наконец! Родители ждут.

Юрген неслышно подошел к дверям:

— Шш… Тихо! Идет передача!

— Нужно начинать! — крикнул кто-то за дверью.

— Мы уже начали. Тише!

Юрген подал знак Аннелизе, и она подошла к микрофону.

— Мы, юные пионеры, хотим рассказать вам сегодня о своей работе. Сначала я хочу кое-что сообщить вам о нашей школе. Моя мама в детстве училась в ней и рассказала мне, как тут было раньше. Тогда здесь было куда хуже. Классы были темные, мрачные, с голыми стенами; ребята чувствовали себя в них очень неуютно. На переменах они должны были ходить парами, класс за классом, вокруг двора; никому нельзя было попрыгать и побегать. И в школьный сад ученикам нельзя было заходить одним. А теперь все стало по-другому. В школе светло, красиво, уютно, она для нас второй дом. Мы украсили классы цветами, картинами и лозунгами; наши шефы красиво расписали все коридоры. В каждом коридоре висит стенная газета, но об этом расскажет Хельмут. Радость и гордость наших ребят — школьный сад, который мы сами обрабатываем и в котором мы… в котором мы…