Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк - [23]
Как мне представляется, эта идея получила интересное развитие в откликах сторонних наблюдателей. Дабы подчеркнуть связь, которая отныне установилась между дофином и Всевышним через посредство Девы, Генрих фон Горкум вводил в свое повествование совершенно вымышленную, но оттого не менее убедительную историю с Божественной инвеститурой — передачей Французского королевства в управление от Карла Жанне д’Арк как представителю самого Господа[282]. Этот сюжет затрагивал и Жан Дюпюи, описывавший, как однажды девушка якобы попросила короля сделать ей подарок, и этим подарком должно было стать ничто иное, как его королевство. После некоторых раздумий тот согласился, и Жанна приказала составить хартию, подтверждавшую этот дар, и торжественно зачитать ее перед собравшимися. Однако, спустя всего мгновение она передала Французское королевство во владение самого Господа, а еще через секунду, повинуясь полученному Свыше приказу, вновь вручила страну ее королю[283].
Военный характер чуда, явленного Жанной д’Арк, как мне представляется, не смущал окружение дофина: библейская история Гедеона, упоминавшаяся еще в «Заключении» из Пуатье, и его победа в сражении, которая явилась знаком, дарованным ему Свыше, должна была подготовить сторонников Карла именно к такому развитию событий. «По плодам их узнаете их», — цитировал «Евангелие от Матфея» Жак Желю[284], полагавший, что помыслы людские открыты лишь Господу, людям же остается судить об окружающих по их поступкам[285]. Что же касается Девы, то ее основную задачу он видел отныне в руководстве королевскими войсками, в разгроме противника, изгнании его и возвращении королю его земель[286]. Безусловно, здесь в «Dissertatio» чувствовалось знакомство его автора с письмом Жанны д’Арк англичанам и, точно так же как и там, всячески подчеркивалась активная роль девушки в будущем претворении ее пророчеств в жизнь.
С последним — очень важным в его глазах — обстоятельством Желю связывал, как мне кажется, и использование Жанной мужского костюма. Он отмечал, что закон может быть нарушен вследствие необходимости, и различал законодательство (писаный закон) и закон жизни, когда время, место и обстоятельства оказываются важнее любых условностей. «Знать закон означает знать не законодательство, но цели», — заявлял он[287], объясняя, что мужской костюм был нужен Жанне для выполнения ее миссии: «Господь мог приказать, чтобы Дева стала предводителем вооруженных людей и направляла их, чтобы она могла сражаться и смело побеждать в привычном [для этого] облике, в мужской одежде»[288]. Идентичными оказывались аргументы, приведенные в оправдание мужского костюма Жанны д’Арк и Жаном Жерсоном. Этому вопросу была полностью посвящена вторая часть «De mirabili victoria», в которой говорилось, что юридические ограничения, налагаемые древним законом (т. е. запрет на ношение женщиной мужского костюма, упоминаемый во «Второзаконии»[289]), в данном случае снимаются, поскольку должны учитываться такие показатели как «время, необходимость, цель, способ и прочее условия». Кроме того, добавлял Жерсон, закон не запрещает «ношение мужского костюма и доспехов Девой, являющейся воином и действующей по-мужски»[290]. С «потрясающей активностью» и военным образом жизни связывал мужские доспехи Жанны и Генрих фон Горкум[291]. Когда же она оставляла поле битвы и слезала с боевого коня, писал он, она вновь становилась «исключительно наивной, неопытной в светских делах [особой], беззащитной словно ягненок»[292]. Впрочем, Горкум все же ставил ей в пример Есфирь и Юдифь: по его мнению, эти библейские героини (несмотря на то, что их наряды были чересчур соблазнительными) смогли сохранить свою женственность даже в самые опасные моменты жизни[293].
Уподобление Жанны библейским персонажам в связи с ее военной карьерой заслуживает, с моей точки зрения, особого внимания. Дебора Фрайоли, анализируя различные этапы discretio spirituum, писала, что подобное сравнение весьма странно и нетипично для средневековых трактатов, посвященных этой проблеме
