Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк - [25]
Как мне представляется, «женская» составляющая в сопоставлении Жанны д’Арк с Деборой, безусловно, имела место, однако, являлась не самой существенной чертой, сближавшей этих двух героинь. Значительно важнее половой принадлежности ветхозаветной пророчицы оказывался характер войны, которую она вела с врагами своего народа. Война Деборы — как, впрочем, и война Гедеона, Давида и Иуды Маккавея — носила освободительный, священный, а потому справедливый характер. Все ветхозаветные герои, с которыми сравнивали Жанну д’Арк, боролись за свои земли и свободу собственного народа. Именно в этом ряду, на мой взгляд, следовало рассматривать Дебору, сюда же советники французского дофина стремились поместить и свою новую героиню, дабы заранее, еще до начала ее активных военных действий подчеркнуть их справедливый характер[313].
Особое внимание данной проблеме уделил в своем «Dissertatio» Жак Желю. Он привел пять причин, почему помощь Господа, пославшего Есфирь, являвшаяся соправительницей своего супруга Артаксеркса и воспринимавшаяся как образец добропорядочности, противопоставлялась Изабелле Баварской, соправительнице Карла VI, славившейся своей распущенностью. Таким образом, сопоставление Жанны с Есфирью обретало смысл в рамках известного пророчества о погубленной развратной правительницей Франции, которую спасет некая дева[314].
Деву, была заслужена французами. Во-первых, писал он, дело дофина было правым, ибо он являлся единственным сыном Карла VI, его родители состояли в церковном браке, что делало его законным претендентом на престол. Следовательно, лишение его прав наследства следовало считать противным естественному, Божественному и человеческому закону. Во-вторых, необходимо было учитывать заслуги предшественников Карла, ибо Франция всегда оставалась наихристианнейшей страной, свободной от ереси. В-третьих, Желю указывал на недостойное поведение англичан во время военных действий: их плохое отношение к пленным, отказ от погребения убитых воинов, истребление представителей церкви, девственниц и беременных женщин, стариков и детей. В-четвертых, он настаивал, что английский король не имел никаких прав на Францию и узурпировал то, что не принадлежало ему по праву. Наконец, в-пятых, он отмечал, что война, начатая англичанами, имела куда более разрушительный эффект, нежели разорение одной страны: они спровоцировали волнения во всем христианском мире[315]. Жан Жерсон, подводя итог процедуре discretio spirituum в отношении Жанны д’Арк, называл цель, которую она преследует, «справедливейшей», поскольку она заключалась в восстановлении короля в его законных правах на королевство и в изгнании захватчиков[316]. Наконец, идея справедливой войны находила свое развитие в трактате Жана Дюпюи, который писал, что хотя деяния Жанны, безусловно, превосходят возможности, присущие ее полу, она сражается за нужное и правое дело[317].
§ 6. «Было решено, что она никто иная, как святая»
Трактаты теологов завершили начатую в Шиноне в марте 1429 г. процедуру discretio spirituum в отношении Жанны д’Арк. Отныне в глазах сторонников дофина Карла, ставшего 17 июля того же года законным королем Франции под именем Карла VII, она являлась истинным пророком, природа откровений которого носила Божественный характер, а военные кампании — направлены на благое дело[318].
Однако не менее важным, с моей точки зрения, оказалось то обстоятельство, что данный вывод был сделан именно в результате discretio, имевшего в глазах современников совершенно определенный смысл. Как я уже не раз отмечала выше, данная процедура служила не только для опознания истинных и ложных пророков, но и являлась составной частью любого канонизационного процесса, т. е. в конечном итоге могла способствовать признанию человека святым. Понимание тесной связи между двумя этими явлениями, а также того факта, что именно discretio spirituum было использовано в отношении Жанны д’Арк, привели к появлению уже в 1429 г. первых откликов, авторы которых искренне полагали французскую героиню святой.
Уже в трактате Жана Жерсона «De mirabili victoria» вера в ее миссию уподоблялась благочестивому почитанию канонизированных святых[319]. И, как отмечают исследователи, вся система доказательств, выстроенная французским теологом в защиту Жанны, в целом была весьма близка критериям, разработанным для проведения канонизационного процесса[320]. Однако еще более определенно высказывались светские авторы. Так, в письме, посланном из Брюгге 9 июня 1429 г., неизвестный итальянский купец сообщал, что советниками дофина Карла «было решено, что она никто иная, как святая» (
