Еретическое путешествие к точке невозврата - [163]

— А вот там — Монетный двор, — не заметив реакции барона, продолжил рассказ Бржихачек.

— А университет твой где? — спросил Вольфгер, разглядывая окружающие дома.

— За Монетным двором, если господа желают, мы можем осмотреть его.

— Нет времени, веди нас в Жидовский квартал.

— Слушаюсь, мой господин, это уже совсем недалеко. Целетна улица выведет нас на Ратушную площадь, оттуда направо, и вот он, Жидовский квартал.

— Кстати, а что означает название вашего города? — поинтересовался Вольфгер.

— По легенде, — начал объяснять Бржихачек, смешно задирая голову, чтобы заглянуть в лицо Вольфгера и увидеть его реакцию на рассказ, — дева Либуше послала своих людей в лес, там они увидели некоего человека, вытесывающего топором порог, по-чешски — «prag», он-то и дал название городу.

— Постой-постой, что-то я ничего не понимаю, — поморщился Вольфгер, — что за человек, зачем он тесал порог, да ещё в лесу, и, кстати, кто такая эта Либуше?

— Ну, это ведь всего лишь легенда, а легенде полагается быть смутной и непонятной, так красивее. Лично я думаю, что на самом деле в легенде речь шла о порогах на Влтаве, по-вашему — Мольдау, из-за них река совсем не подходит для судоходства, а Либуше — это дочь князя Крока. Вообще-то, у него было три дочери — Тэтка, Кази и Либуше, но Либуше была самой мудрой, она-то после смерти отца и стала править страной. Но потом народ взбунтовался и отказался повиноваться женщине, тогда Либуше вышла замуж, избрав себе в мужья простого пахаря Пржемысла. Она родила ему троих сыновей, Незамысла, Радобыля и Людомира. Так возникла династия Пржемысловичей — первых природных королей Чехии.

— Ну и имена… — покачал головой Вольфгер, — язык сломаешь.

— Чужие имена всегда непривычны, — пожал плечами Ян, — а чешский язык вообще труден для неславян. Мадьярский или польский, кстати, ничуть не легче. Но вот мы и пришли, Жидовский квартал вон там, за стеной, ворота, кстати, единственные, других нет. Я, с вашего позволения, не пойду туда, поэтому…

— Постой, постой, — оборвал его Вольфгер, — сначала объясни, кто эти бородатые люди в странной одежде и в жёлтых шляпах с рогами? Я уже троих таких видел!

— То есть как это кто? — удивился Ян, — жиды… Мы же пришли к Жидовскому кварталу, вот они и попадаются нам навстречу.

— А зачем они носят эти шутовские колпаки?

— Разве в Саксонии иудеи выглядят по-другому? — в свою очередь удивился Ян.

— Наверное, по-другому, — задумался Вольфгер, — что-то я не помню у нас таких, я бы заметил…

— Так, может, у вас и жидов нет?

— Жиды-то есть, а вот жидовских кварталов в саксонских городах, по-моему, нет, они живут на одних и тех же улицах с немцами.

— Четвёртый Латеранский собор матери нашей римской католической церкви постановил, что иудеи должны носить одежду, явным образом отличающую их от христиан, — гнусавым голосом, явно кому-то подражая, объявил Бржихачек, — вот они и носят, куда же им деваться? Не будут носить — из Богемии вон, а то и в мешок, и с моста во Влтаву, у нас это быстро делается… Ну, а жёлтый цвет, как известно, есть цвет золота и дьявола.

Прерывая разглагольствования Яна, Вольфгер вложил в его руку пару гульденов.

— Премного благодарен! — поклонился студент, быстро пряча монеты. — Если я вам ещё понадоблюсь, ищите меня в одной из пивниц[99] возле Каролинума. Ян Бржихачек всегда или в больнице, или в пивной.

Вольфгер кивнул, прощаясь со словоохотливым чехом, и они с Карлом, ведя лошадей в поводу, вошли в Жидовский квартал. Ворота никто не охранял, и платы за въезд с них не потребовали.

За воротами Вольфгер остановился и осмотрелся, решая, куда идти дальше.

Знаменитый пражский Жидовский квартал, окружённый ветхой каменной стеной, являл собой беспорядочное скопление домов, среди которых были и богатые каменные особняки, и грязные лачуги, которыми, наверное, побрезговали бы и дворовые собаки. Стоял чад подгоревшей пищи, обильно сдобренной чесноком и незнакомыми пряностями, на пустырях гнили кучи мусора, который никто не убирал. Ни взрослые, ни играющие в уличной грязи дети не обращали на чужаков ни малейшего внимания.

Вольфгер окликнул мальчика, который выглядел постарше других.

— Эй, приятель, послушай, ты знаешь, где живёт купец Иегуда бен Цви? Можешь проводить нас к нему?

Мальчик посмотрел на барона, улыбнулся и не ответил. Похоже, он не понял ни слова.

Карл подошёл к мальчишке и присел на корточки.

Смуглый, большеглазый и курчавый ребёнок доверчиво улыбнулся и ему.

— Иегуда бен Цви, — чётко сказал Карл, потом ткнул пальцем в себя и Вольфгера и показал двумя пальцами на ладони шагающего человечка.

Мальчишка несколько раз кивнул и протянул ладошку, сложенную лодочкой.

— Истинный сын своего племени, — усмехнулся Вольфгер и положил в ладонь гульдинер.

Маленький иудей сжал монету в ладошке, повернулся и вприпрыжку побежал по улице, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться в том, что его спутники не отстали. У одного из домов в центре квартала он остановился, ткнул пальцем в дверь и снова протянул руку за новой монетой.

— Иегуда бен Цви? — на всякий случай переспросил Вольфгер.

Мальчик кивнул и потряс ладошкой. Получив второй гульдинер, он радостно взвизгнул, видно, не надеясь на такую удачу, и поскакал вдоль улицы, слушая, как звенят монеты в маленьком кулаке.