Эныч - [5]
— Да ладно, не переживай ты, Эныч, — утешает приятеля Коля. — Послушай какой у меня план в голове. Берем лопату, веревку, мешок и идем в зоопарк…
Эныч продолжает ходить. Дребезжат стекла в буфете.
— А в зоопарке находим жирафу и лопатой ее промеж рог… Эн Энович останавливается. Глядит сквозь воодушевленно размахивающего руками Колю. На щеке поблескивает слеза.
— В деревню… Молока парного хочу…
Он отходит к стене, минуту молчит, стоя к Коле спиной, потом достает из кармана пятерку и протягивает ее Кувякину.
— Давай, Николай.
Хлопает дверь. Из прихожей до Эна Эновича доносятся глухие беспорядочные стуки.
— Кого еще там несет? — осведомляется Эн Энович.
— Эня, Эничка, ты дома?
Через мгновение в кухню, разгоняя мух, влетает его жена Рита. Волосы ее растрепаны, лицо в грязных подтеках туши, распухшие губы перекошены.
Эн Энович бормочет:
— Чего ты, Рита… Дома я…
Рита рыдает, бессильно опускается на табуретку. Голова ее склоняется, падают на колени волосы и грязные капли слез. Рита шепчет, то и дело срываясь на крик:
— На работу пришла… Еще Лена-сменщица туфлями хвалилась… С ремешочком… А Катя, которая справа, на полчаса запоздала. И ничего… А у меня колесико закатилось. Маленькое… Тут по радио объявляют, что меня в местком вызывают… Я и пошла…
Рыдания мешают ей говорить.
— Ты чего? — пробует успокоить жену Эн Энович. Неуклюже трогает за плечо. Она приподнимает голову.
— Я думала, путевка для Сережи… Он такой у нас бледненький, редкогазенький… Так торопилась! На лестнице споткнулась, чуть не упала… Захожу… Смотрят… Потом один остался… Гарун-Эль-Халиди… Говорит: не волнуйтесь, Энова… За руку взял, в кресло усадил. Хозяин склада… Опять говорит: не волнуйтесь, Энова. И брюки с себя спускает. Сама не знаю, как это получилось… Еще по щекам похлопывал… Что-то не по-русски… асмарал говорил… Что ты молчишь, Эня? Ты меня слышишь?!
Эн Энович дергает годовой. Каменеют шея и ноги.
— Милый, я не хотела… А потом другой вошел, замдиректора, новый какой-то, не знаю фамилии… Чуть уши не оторвал. Грубый… Долго так… Ну не молчи, Эня, пожалуйста… Гайдар, главный технолог, грязный, слюни пускал… Фатеев потом, активист из Красноярска… В затылок значком колол, все говорил, что сейчас самое главное — накормить людей и достать новое технологическое оборудование… Я все как есть тебе рассказываю, ничего не скрываю…
Ее руки нервно разглаживают платье.
— На проходной… Вахтеры еще… Не пропускали…
Эн Энович, не поднимаясь с места и не прицеливаясь, бьет. Зацепившись ногами за табуретку, Рита, увлекая за собой ведро и веник, вылетает вместе с ними из кухни. Эн Энович находит в себе силы подняться. Накидывает пиджак. Идет, втаптывая в дерьмо выбитый жене зуб, к выходу.
— Ма-ма-па-па-ма! — зовет из ванной Сережа.
— Сереженька, — плачет Рита, утирая разбитые губы, — родненький мой, редкогазенький! Иду! Иду!
С верхнего этажа пружинистой походкой спускается Коля.
— А я как раз из магазина, товарищ генерал, — говорит он Эну Эновичу. — Все хоккей.
— Под Паруса? — предлагает Коля. Приятели отправляются в Парк Культуры.
Их путь пролегает через огражденные дырявыми металлическими сетками спортивные площадки, используемые под свалку; заросшие бурьяном и кустарником останки старинного трехъярусного акведука со сложенными штабелями черных сырых дров в сохранившихся арочных проемах; через стройку с трясущимся в пене компрессором и ямами с кипящей смолой; через насыщенный движением и шумом пестрый проспект, переваривающий в своем нутре автомобили, транспоранты, очереди…
— Как прекрасен этот ми-и-и-ир, посмотри-и-и… — поблеивает, глядя по сторонам, Коля. — Как прекра-а-а… А как ты думаешь, Эныч, кем я мечтал стать в детстве?
— Клоуном… — бросает Эныч, переступая через люк открытого канализационного колодца.
— Верно! — удивляется Коля. — Как ты догада…
— Шутом гороховым, — добавляет Эн Эныч, перешагивая еще через один открытый люк.
— А в армии, Эныч, — перепрыгивая через лужу мазута, продолжает Кувякин, — я понял, что надо быть генералом.
У автобусной остановки приятелям резко бьет в нос сивушная волна перегара. Коля толкает Эн Эныча локтем:
— Гляди-ка, как у Врубеля — грачи прилетели! Они останавливаются.
В грязи, под ногами будущих пассажиров, ворочаются и перекатываются в зацементировавшихся объятиях тела двух пьяных прапорщиков.
Идет диалог:
— Ты, зачем… скажи… Голоденко… дядек полтавский… о сухих пайках… хе-хе…
— Врешь… чоловик я… нэ боракы… Приказ был… ты мне сам показывал… Лавровый лыст… грэчка… ушла куда… Кажы, мни… Патрык…
— На дачу… Пьянь… К генералу… хе-хе… Эныч поскребывает шею и возобновляет путь.
— Да, а вот после армии, — повествует дальше Коля, — я просек главное — бери меньше, кидай дальше и киряй пока летит. А ты, Эныч? Кем ты хотел стать?
Эн Энович звучно сморкается и говорит:
— Мне по ДЯДЬКУ.
Среди окружающих Эныча и Колю прохожих возникает неожиданное волнение. Сзади приближается волна криков и визга. Колю сильно толкают в спину. Слева наваливается на него рыхлое женское тело. Перед носом мелькает авоська с землистым картофелем. Тычется в щеку чей-то орущий рот. Тело женщины сменяется фанерным чемоданом. Справа Колю бьют по уху.
«Сто лет минус пять» отметил в 2019 году журнал «Октябрь», и под таким названием выходит номер стихов и прозы ведущих современных авторов – изысканная антология малой формы. Сколько копий сломано в спорах о том, что такое современный роман. Но вот весомый повод поломать голову над тайной современного рассказа, который на поверку оказывается перформансом, поэмой, былью, ворожбой, поступком, исповедью современности, вмещающими жизнь в объеме романа. Перед вами коллекция визитных карточек писателей, получивших широкое признание и в то же время постоянно умеющих удивить новым поворотом творчества.
Марк и Карен Брейкстоуны – практически идеальная семья. Он – успешный финансист. Она – интеллектуалка – отказалась от карьеры ради дочери. У них есть и солидный счет в банке, и роскошная нью-йоркская квартира. Они ни в чем себе не отказывают. И обожают свою единственную дочь Хизер, которую не только они, но и окружающие считают совершенством. Это красивая, умная и добрая девочка. Но вдруг на идиллическом горизонте возникает пугающая тень. Что общего может быть между ангелом с Манхэттена и уголовником из Нью-Джерси? Как они вообще могли встретиться? Захватывающая история с непредсказуемой развязкой – и одновременно жесткая насмешка над штампами массового сознания: культом успеха, вульгарной социологией и доморощенным психоанализом.
Эндрю живет в небольшой квартире в Лондоне и работает в муниципалитете, в отделе регистрации смертей. Мало того что работа специфическая, Эндрю еще приходится изо дня в день поддерживать среди коллег миф о своей якобы успешной жизни. При приеме на работу он, не расслышав вопроса, ответил «да» вместо «нет», когда его спросили, женат ли он. С годами Эндрю создал целый вымышленный мир, где у него есть особняк, любимая жена и двое детей. Ситуация осложняется, когда в отдел Эндрю приходит новая сотрудница Пегги.
Сборник «Мышиные песни» — итог размышлений о том о сем, где герои — юродивые, неформалы, библиотекари, недоучившиеся студенты — ищут себя в цветущей сложности жизни.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Первый том настоящего собрания сочинений посвящен раннему периоду творчества писателя. В него вошло произведение, написанное в технике импрессионистского романа, — «Зеленая палочка», а также комедийная повесть «Сипович».