Энрико Карузо: легенда одного голоса - [41]
— Поступить иначе, — улыбнулся Энрико, — было бы неблагородно по отношению к басам.
Однажды в подобной ситуации он выручил свою хорошую знакомую — певицу Луизу Тетраццини. Она потеряла голос перед очень важным концертом и позвонила Энрико, прося его помочь. Он предложил ей заехать к нему перед выступлением. Луиза пришла, одетая в белое атласное платье, украшенное блестками. С плеч ее спадала горностаевая накидка. Ее полное лицо, обрамленное массой золотисто-желтых локонов, и сама она, казались круглыми, как мяч.
— Я не могу даже говорить, — прошептала она, когда мы провели ее в ванную комнату.
Энрико усадил ее на край ванны, где она сидела, похожая на надутого голубя, в то время как сам он готовил жидкость — смесь эфира и йодоформа, к которой он прибегал в критических случаях. Это средство не излечивало полностью, но часа на три восстанавливало голос. Картина была незабываемой — два знаменитых певца занимались необычным делом. Она балансировала на краю ванны, сидя с плотно закрытыми глазами и широко открытым ртом, и постоянно произносила:
— А-а-а-а-а—а-а-а-а.
Энрико, надев большие очки, с видом знатока внимательно рассматривал ее горло и нажимал на баллон пульверизатора.
За две недели до отъезда в Канаду Энрико записал в Кэмдене последнюю в своей жизни пластинку. Он пел соло из «Messe Solennelle» («Торжественной мессы») Д. Россини.
Глава 11
В поезде на пути из Монреаля в Торонто
Вторник, 28 сентября 1920года
10 часов утра
Милая Дора!
Закрывшись в купе, могу начать писать тебе письмо...
Я не ожидал такого колоссального успеха, так как чувствовал себя простуженным. Думаю, что только низкое кровяное давление не позволило мне нервничать, и я был очень спокоен, даже не попробовал голоса. Как я уже сказал, успех превзошел все ожидания. Меня ожидало около десяти тысяч человек в зале и вне него. Встретили бурей аплодисментов. Я был тронуг. Начал петь арию из «Богемы», которую приняли громом рукоплесканий. Меня заставили три раза повторить ее. Публика требовала еще, но я отказался, потому что предстояло спеть еще две вещи. Все были в отличном настроении весь вечер.
Потом пел арию из «Любовного напитка» и тоже трижды бисировал. Ария из «Паяцев», которую я спел лучше, чем когда-нибудь, была встречена грандиозной овацией. Все поднялись на ноги, махали программами и платками, долго не отпускали меня. Но бисировать я не согласился. Публика поняла это и разошлась. Мы шли домой довольные, говоря, что хорошее начало
— половина дела. Мистер Коппикус заплатил мне за концерт 10 тысяч долларов. Я послал чек в банк «Коламбия» ...
С нами происходит что-то странное. Когда я не сплю, ты тоже не спишь, когда я скучаю, и ты скучаешь. Я объясняю это взаимосвязью наших чувств и мыслей. Сегодня утром, проснувшись, я распорядился, чтобы ко мне никого не пускали. Мое распоряжение не выполняется. Кто-то идет...
2 часа пополудни.
Прости, дорогая, что я заставил тебя ждать четыре часа, но ты знаешь, что когда я начинаю кого-нибудь в чем-либо убеждать, то теряю много времени. Я устал, но что поделаешь. Это была гувернантка Мимми. Он написал, что ему приходится очень много заниматься. Я не верю тому, что он занимается упорно. Тем хуже для него. Крепко целую тебя и Глорию. Твой Рико.
Отель «Король Эдуард»
Торонто
30 сентября 1920 года
22.30
Моя дорогая Дора!
Пришел домой после концерта. Только что послал тебе телеграмму, в которой сообщил, что концерт прошел удачно. Публика была несколько сдержанней, чем в Монреале, но заставила спеть на номер больше. Всего я пел девять раз (три произведения. — П.М.). Был в неплохой форме, хотя чувствовал себя несколько хуже, чем в Монреале...
Сейчас выпью молока и съем немножко салата с цыплячьим мясом, а затем лягу спать, потому что должен вставать в 6 утра, так как поезд уходит в Чикаго в 8. В Монреале я имел большой успех, но ведь всегда находятся недовольные. Одна из газет поместила рецензию не столь благосклонную, как остальные. Вообрази, в ней сказано, что как концертный певец я слабее Гор- гоца (очевидно, Гогорцы. — П.М.) и Юлии Кульп. Браво идиоту!
Горячо любящий Рико.
В поезде на пути в Сан-Паулу
4 октября 1920года
16 часов
Моя Дора!
...Сейчас мы едем лесом, и я вижу солнце, покрытое густыми темными тучами. Солнце еще можно увидеть, но лучей не видно. Интересное зрелище!! Впечатление, как при затмении. Очевидно, будет гроза, потому что к нам быстро приближается огромная туча. Поезд остановился, и из окна открылся очень красивый вид...
Небо нац деревьями голубое лишь на небольшом участке. Все небо покрыто тучами, сквозь которые пробирается солнце, похожее на большой арбуз. А сейчас мы едем по степи. Настоящие прерии. Совсем нет деревьев...
Как ты думаешь, откуда приходят тучи? С земли. Они поднимаются с полей и заволакивают небо. Сейчас солнце вышло из-за туч и блестит, как серебряное. Кажется, что это фейерверк...
Где вы, мои любимые? Далеко... Но вместе с тем близко, потому что я ношу вас в своем сердце.
Ваш Рико.
Сан-Паулу
5 октября 1920года
20 часов
Моя милая Дора!
Пишу тебе перед тем, как лечь спать...
Я пришел в большой клуб, куда был приглашен в качестве почетного гостя на собрание, организованное 45 благотворительными обществами. Я прибыл туда с Коппикусом. В большом зале собралось около пятисот человек, которые встретили меня аплодисментами. Президент спросил меня, приготовил ли я речь.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
ФРАНКО КОРЕЛЛИ и оперное искусство его времениВ России, как и в любой стране, где популярна оперная музыка, великий певец XX века Франко Корелли — один из самых любимых и почитаемых. Тенор с феноменально мощным голосом, поражавший полнозвучием и мастерством фразировки при легкости звукоизвлечения, он обладал еще и очень красивой внешностью, что способствовало его сценическим успехам.В книге, кроме подробнейшего исследования творчества Корелли, предпринята попытка рассмотреть своеобразие личности и артистической манеры певца сквозь призму оперного исполнительского искусства его времени.