Энрико Карузо: легенда одного голоса - [39]

Я посмотрел ему в глаза и увидел, что он говорит искренне. Я не моглгать в этот момент и сказал, что постараюсь объяснить тебе, что так будет лучше для всех, потому что, если вдруг со мной что-нибудь случится, понадобится много денег, чтобы нормально жить, распростившись с театром. Подумай об этом и ты увидишь, что я прав. Если ты боишься за Глорию, я поду­маю, что можно сделать в таком случае.

Вы обе в моем сердце. Рико».

В конце концов он решительно отверг предложение Брака­ле. Он боялся за нашу безопасность в его отсутствие, и, кроме того, врачи сказали, что климат и пища Южной Америки могут оказаться вредными для Глории.

Кончился сезон в Гаване, и Энрико возвращался домой. Мы с Глорией встретили его в Атлантик-Сити, где он остано­вился, чтобы дать концерт. Первыми его словами были:

—  Наконец-то мы вместе.

Несколько позже он сказал мне:

— Дорогая Дора, не кажется ли тебе, что немного неосмот­рительно оставлять сейф с драгоценностями на камине?

—  Но, Рико, зато мне было видно его с постели.

—  Да, правда.

Он привез мне часы, украшенные бриллиантами, и кусок золота размером больше куриного яйца, который ему подарил Бракале. На одной стороне была надпись, посвященная его чудесному спасению при взрыве бомбы, а в верхнюю часть вставили маленький камень из разрушенной части театра. Мимми ждал нас в Истхэмптоне. Он вырос и носил форму бойскаута.

— Что это значит? - спросил Энрико. — Ты — американский солдат?

Мимми пытался объясниться, но Энрико сказал:

— Это не имеет значения. Играй в солдатики, если тебе это­го хочется, но я в твоем возрасте уже работал.

В тот же день несколько позднее я сказала Мимми, что хоте­ла бы, чтобы он поступил осенью в Военную Академию, так как обучение в ней поможет ему проходить военную службу по воз­вращении в Италию. Я была уверена, что этот план понравится отцу. Энрико был восхищен и добавил, что Мимми нечего по­пусту тратить время. Пусть занимается игрой на рояле и берет уроки у Фучито. Я была рада, что между ними налаживается ка­кая-то связь. Агенты все еще сновали вокруг дома и так надое­ли Энрико, что он попросил их уйти, оставив только «нашего частного итальянского стража». 6 августа праздновали мой день рождения. Он начался хорошо, но закончился ужасно, во всяком случае, для меня. За завтраком Энрико сказал:

— Мы должны начать заполнять другой ларец, — и подарил мне превосходный бриллиант.

Все утро мы занимались ловлей окуней с мола — новое заня­тие Энрико, который никогда раньше не ловил рыбу. Он так увлекся, что упал в озеро, где остался стоять по пояс в воде, смеясь и зовя Марио. Марио принес халат, а вместе с ним поч­ту. Пока Энрико карабкался на берег, я лениво распечатала од­но из писем. Оно было напечатано на машинке и не имело под­писи. В нем на чистом английском языке требовали 50 000 дол­ларов. Некто написал, что если в течение шести дней эта сумма не будет прислана по адресу, указанному в колонке объявлений «Ивнинг телегрем», Энрико, ребенка и меня убьют. Деньги следовало прислать в стодолларовых купюрах. Рекомендова­лось не связываться с полицией. Увидев, как я изменилась в лице, Энрико взял письмо и медленно прочел его. Затем он спокойно сказал:

—  Не бойся, Дора.

— Но что нам делать? Ты не собираешься сообщить в поли­цию?

— Будет лучше, если ты никому об этом не скажешь. Но не следует бояться.

Через шесть дней должно было наступить 12 августа. Первые три дня прошли внешне спокойно. Энрико, как обычно, резал и клеил. Он не говорил больше о письме, а только о концерте, который должен был состояться 14 числа в «Оушен Гроув», «ес­ли мы будем живы», — думала я про себя.

10 августа Мимми уехал навестить друзей. Утром 11 числа

Энрико занимался отбором песен для исполнения на бис. Мы завтракали одни, как обычно. День был жаркий и душный.

— Мне не хочется сегодня работать, — сказал Энрико. - Да­вай покатаемся. Возьмем Глорию и Нэнни, а также охранника. Он может сесть рядом с Фитцем, если хочет подышать свежим воздухом.

Во время прогулки он смеялся, шутил с агентом, и я удивля­лась, как он мог забыть, что завтра 12 число.

— Думаю, пора возвращаться, — сказал он после часовой прогулки. Мы подъехали к железной дороге и, услышав шум поезда, остановились, чтобы пропустить его. Но вместо того, чтобы пройти мимо, поезд засвистел и остановился.

— Все в порядке, босс, — сказал агент и, выпрыгнув из маши­ны, открыл мне дверцу.

—  В чем дело? — спросила я Энрико.

— Дорогая Дора, мы едем в Нью-Йорк этим поездом и вер­немся 15 после моего концерта.

— А Глория и Нэнни?

—  Они тоже. Садись в вагон, и ты все поймешь.

В вагоне я увидела Марио и Энрикетту с нашим багажом. Энрико с агентом приготовили все, не сказав никому ни слова. Даже слуги не знали, куда мы отправляемся. Когда поезд тро­нулся, Энрико сказал:

— Ты напрасно так нервничала, моя Дора, но это неплохо. Твое волнение помогло мне скрыть мой план. Никогда не бой­ся плохих писем. Я все сделаю для тебя и Путины.

Я думала, что ничто не может испугать Энрико после собы­тий последних двух месяцев (бомбы, грабежа и угрозы смерти), но ошибалась. После концерта, когда мы вошли в комнату Гло­рии и увидели, что она провалилась вниз головой между двумя кроватями, он чуть не лишился рассудка.