Эллада - [9]
Отплытие
Через седмицу после Великих Дионисий афиняне славили Зевса — справляли Пандии. С подготовкой к отплытию домой следовало поторопиться, на время праздников всякая торговля прекращалась. Расписные амфоры и оливковое масло закупил быстро, на второй день товар лежал в портовом складе. С галерой проблем тоже не возникло, навигация шла полным ходом, и шкиперы наперебой предлагали свои услуги. Серебро же на рынок не поступало. Жрец Гефеста, которому вручил барашка для жертвоприношения, свёл с приказчиком одного из Лаврионовых рудников[23], приобретавшим для нужд производства кирки и молоты. Приказчик сообщил, что партия серебряных поковок поступит на рынок через день, и, по протекции жреца пообещал продать поковки Анаксимандру. Желающие закупить серебро обретались на рынке в большом количестве, и из самих Афин, и особенно из Спарты и Коринфа.
Получая деньги у Хрисиппа, Анаксимандр приметил замурзанную мордашку гостиничного мальчишки-зазывалы, тут же затерявшегося в толпе. Его взгляд почувствовал и в Кантаре, при погрузке на галеру, но решил, что обознался. Какая надобность могла привести мальца в гавань и крутиться не у прибывшей, а у отправляющейся в плаванье галеры? С Хремилом Анаксимандр распрощался тепло, договорившись поддерживать связь. А вот с Диомедонтом более не встретился, лишь след обнаружил. Распродав ткани, земляк перекупил партию оливкового масла, лакедемонского оружия и ушёл в Понт Евксинский, рассчитывая получить барыш от поставок в Афины пшеницы. Последнюю ночь на Аттике провёл в портовой гостинице.
Нос пузатой галеры бурунил волны, ярко-красное светило поднималось над бирюзовой водой. Крикливые чайки провожали мореходов. Голову наполняли воспоминания. Анаксимандр ещё не расстался с Афинами. В Акрополе он побывал дважды — перед праздниками и после, когда ожидал прибытие каравана с Лаврионовых рудников. Главной целью, конечно же, был храм Афины. Храм в первоначальном облике, по понятным причинам не видел. Нынешний же вид поражал великолепием. Стройные мраморные колонны дорийского стиля, безусловно, украшали жилище богини. Именно благодаря им храм ещё издали представлялся богатым и, в сиянии солнца, лучезарным. Изображения борьбы богини с гигантами, фигуры львов и прочих зверей, по правде говоря, не поражали. В Милете имелись скульптуры не хуже. Но всё вместе — колоннада, фронтоны, скульптуры, раскрашенные метопы создавали неизгладимое впечатление. Побывал Анаксимандр и в священном округе Зевса Полиея и Пандионе, спускался в пещеру со святилищем Аполлона Пифийского, даже заглянул в храм Артемиды Бравронии, построенный при Писистрате. Скульптуры кор с непостижимыми девичьими улыбками умилили просвещённого милетянина. Таких кор в родном городе не было. Постоял и у камня глашатая на старой агоре, с которого один из всемирных мудрецов Солон впервые говорил с народом Афин. Афинский Акрополь — святыня Эллады, здесь сооружены храм и святилища едва ли не половине олимпийцев. Молодцы афиняне, что убрали следы нашествия варваров-мидян, и отстроили храмы с небывалым великолепием. Лишь кое-где памятью о страшном лихолетье на крепостных стенах остались ожоги пожарищ.
За кормой остались Киклады, день провели на Делосе, половина пути галера благополучно преодолела. Сияло солнце, квадратный парус наполнял зефир. Анаксимандр и душой и телом стосковался по милой супруге, представлял детей, радующихся заморским подаркам, ребячьи рожицы, с еле сдерживаемой серьёзностью у старшего сына, и расплывающихся в счастливых улыбках у младших. Отчий дом приближался, нетерпение заставляло вглядываться вдаль, расхаживать по палубе.
Пираты
Галера словно плыла в эфире, небесный купол с редкими пёрышками облаков, бирюзовая гладь с ленивыми волнами соединились, образовав необъятный, наполненный счастьем мир. Сзади, правее курса судна появилось тёмное пятнышко, среди бирюзовой дали выглядевшее чем-то инородным и раздражающее взор, словно соринка в глазу. Пятнышко росло, приобретая геометрические очертания остроконечного судна. Шкипер, что не укрылось от глаз пассажиров, выказывал признаки беспокойства: то и дело подходил к корме, и тревожно вглядывался вдаль, велел гребцам взяться за вёсла, а затем увеличить темп гребли. Посматривая на медленно, но неуклонно приближающееся судно, сделал это ещё не раз. Отвечая на вопросительный взгляд Анаксимандра, процедил сквозь зубы:
— Молись Гермесу, купец. Пираты!
У Анаксимандра ёкнуло и заныло сердце. Ноги сами привели на заднюю палубу. Шкипер держал совет с ближайшим помощником.
— Если взять северней, да помогут нам боги, укроемся на Икарии. Будем идти на Патмос, непременно догонят, — говорил кормчий.
— Знаю. До Икария тоже не дотянуть, они обрежут нам путь. Хорошую позицию заняли, собаки, — возразил шкипер, но всё же прислушался к совету и приказал сменить курс.
Уже все пассажиры почувствовали опасность и толпились у бортов. Сомнений не оставалось, злополучную галеру преследовала пиратская бирема[24]. Узкое двухъярусное судно легко скользило по морской поверхности. Впереди, в дымке проступал спасительный остров. Вселяя надежду, спасение приближалось, но при взгляде назад надежда исчезала. Чёрная бирема неумолимо настигала жертву. Торговое судно не предназначалось для гонок, уже не только гребцы, но и келевст
Автор повествует о жизни славян в неспокойную, переломную для национального самосознания, полную конфликтов и противоречий эпоху крещения Руси. В лучших традициях исторического романа здесь переплетаются сюжетные линии персонажей – как представителей простого народа, так и фигур исторического значения; читатель получает возможность взглянуть на события глазами и тех, и других. Таким образом перед нами разворачивается объёмная, панорамная картина жизни общества в описываемый период, позволяющая многосторонне осмыслить сложный процесс формирования культурных и религиозных традиций русского народа.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.