Эллада - [8]
— Уговорил. Пожалуй, и то, и другое, и третье возьму, — Анаксимандр махнул рукой и рассмеялся от полноты чувств. — И амфоры возьму, и масло, в Милете их уже ждут. И на серебро денег хватит, у меня заёмное письмо на талант имеется.
— Ишь, ты-и! — Хремил вскинул брови и потрепал друга по плечу. — Видно, если такими деньгами ссужают, большим почётом в своём Милете пользуешься. И лачужку, наверное, имеешь белокаменную, о двух этажах, с садом и бассейном.
— Ещё и мраморная кора[19] в саду стоит, — опять засмеялся милетянин. — Свидетелем пойдёшь? Я никого в Афинах не знаю, а трапедзит свидетеля затребовал.
— Отчего ж не пойти? Пойду, с меня не убудет, хорошему человеку всегда рад услужить. Смотришь, сам в Милет нагряну, и ты мне чем-нибудь поможешь. Знаешь что? Приходи ко мне сегодня обедать. Кунаками сделаемся.
Предложение добродушного афинянина пришлось по душе. Почему и не завести знакомство в Афинах? Честной торговле это на пользу. А Хремил Анаксимандру понравился.
Деньги, вырученные от продажи розового масла, Анаксимандр сдал на хранение жрецам Гефеста, заодно преподнёс в дар храму кинжал, купленный тут же на площади у задержавшегося коринфянина. Седобородый жрец, принимавший деньги на хранение и дар богу, не отказался просветить щедрого чужестранца о порядках торговли металлом и кузнецкими изделиями. Благодаря непринуждённой общительности и щедрости, Анаксимандр выяснил интересующие его вопросы: цены, дни, по которым привозят серебро, как вести дело с тем или иным купцом.
Праздник
На рассвете первого дня Великих Дионисий толпы афинян и чужестранцев, праздничные одежды которых дополняли яркие цветы, устремились через городские ворота в Ленеи. Отсюда, из местного театра начиналось торжественное шествие.
На праздник Хремил отправился вдвоём с супругой. Перкала блистала нарядами и украшениями. Не часто аттической женщине из добропорядочного семейства представлялся случай предстать во всей красе. Дорогой лилейный пеплос до пят, со свободно ниспадающей апоптигмой[20] оставлял обнажёнными руки и шею. Золотистые локоны свешивались на грудь, запястья охватывали золотые браслеты, золотом отсвечивали застёжки на плечах. Головы обоих супругов украшали венки из гиацинтов. Улыбаясь, Перкала такой же венок водрузила на голову мужниного друга. Накануне милетянин подстригся по последней моде, волосы до плеч здесь уже не носили.
Архонт-басилей[21] возвестил о начале праздника. Оборотив лицо к небу, вознесся руки, произнёс хвалебную молитву. Жрецы в длинных белоснежных хитонах вынесли изображение бога, выполненное из обожжённой глины. Жена басилея облекла божество в белый хитон. Орхестра заполнилась музыкантами, одетыми в короткие хитоны менадами, сатирами в козлиных шкурах. Музыканты заиграли на авлосах, менады били в тимпаны, вместе с сатирами увили божество миртом, плющом, виноградной лозой, подхватили на руки, вынесли из театра. Здесь уже ждала четырёхконная повозка. На повозку установили божество, усадили в кресло его священную супругу, забросали зеленью, цветами, увили виноградной лозой. Сатир с взлохмаченной шевелюрой и бородой, диковатым взором, взял в руки вожжи. Процессия двинулась. За повозкой следовали музыканты, не прекращавшие игры на авлосах, пляшущие менады с тирсами в руках и сатиры. На некотором удалении от свиты бога — архонт-басилей, жрецы. И уже вслед за ними паства. Здесь были и горожане и представители всех аттических демов и эллинских государств, лишь спартиаты не славили бога виноградарства и всеобщего братства.
Процессия, достигнув Панафинейской улицы, обогнула Акрополь, влилась в театр Диониса. Театр не вмещал всех желающих восславить бога. Пьянеющая без вина паства заполняла проходы между скамьями, склоны за пределами амфитеатра. Воздух Афин, священного местечка Ленеи наполняло дыхание бога, заставляющего закипать кровь, и ограждающее подспудные порывы от запретительных порывов разума. Трепетное ожидание праздника, не сравнимого ни с каким иным, подготавливало людей к особому состоянию, а взаимное общение, пение, пляски Дионисовой свиты подогревало это состояние едва ли не до экзальтированности.
Следующий день был также посвящён хвалебным песнопениям, повествующих о браке Диониса с Ариадной, преклонением смертных перед божеством, освобождающим паству от мирских забот, ежедневной тягомотины, дарующим священную лозу и колдовской напиток.
В третий день в театре исполнялись комедии. Женщины, даже замужние, комедии не смотрели. Комические поэты в своих шутках бывали чрезмерно откровенны. Впрочем, любознательным девам и замужним дамам никто не возбранял читать папирусы в тиши гинекеев.
Последние три дня посвящались трагедиям и драмам. Анаксимандр с досадой за родной город, признал, что, действительно, в Афинах собирались лучшие поэты, актёры, хоревты[22]. Да и исполнители литургий, стремившиеся блеснуть перед гражданами, и запечатлеть своё имя в памяти потомков. Установив бронзовый треножник на Акрополе, не жалели денег на обустройство представлений, содержание актёров и хоревтов. Но ущемлённое самолюбие не помешало насладиться игрой актёров. Первые дни празднества породили противоречивые чувства. Он не знал, хорошо ли было то, что происходило, или плохо. Когда Дионис дыханием своим вошёл в душу, он не чувствовал себя ничтожным, грешным смертным, приходящим в неописуемый восторг от общения со снизошедшим божеством. Он чувствовал себя свободным, как ветер, он сам был буйным ветром и мог мчаться, куда заблагорассудится. И ещё, в те дни он мог сесть за один стол с нищим, бродягой, разделить с ним трапезу, назвать своим братом, и умилялся этим чувствам. Вернётся в Милет, обязательно обсудит с Левкиппом.
Автор повествует о жизни славян в неспокойную, переломную для национального самосознания, полную конфликтов и противоречий эпоху крещения Руси. В лучших традициях исторического романа здесь переплетаются сюжетные линии персонажей – как представителей простого народа, так и фигур исторического значения; читатель получает возможность взглянуть на события глазами и тех, и других. Таким образом перед нами разворачивается объёмная, панорамная картина жизни общества в описываемый период, позволяющая многосторонне осмыслить сложный процесс формирования культурных и религиозных традиций русского народа.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.