Эллада - [10]
Пока Анаксимандр размышлял, прикидывая «за» и «против», вожак обследовал трюм, поднявшись на палубу, выглядел довольным и весёлым. Оглядев толпу испуганных, жмущихся друг к дружке пассажиров, начал сортировку. У пленников отбирали дорогую одежду, срывали перстни, отвязывали кошели. Окинув насмешливым взглядом жертву, назначал выкуп. Несчастные тут же на палубе на клочках папируса писали письма родным, друзьям. Горемык, не имевших возможности оплатить освобождение, отводили к носу корабля. Дошла очередь и до Анаксимандра. Пират, прищурившись, с подвохом оглядел купца, губы кривились в хитрой усмешке.
— Ну, что, милетянин, — тут он назвал его по имени, что немало удивило Анаксимандра, хотя сведения о пассажирах пират мог получить от шкипера. — Ты человек богатый, и я назначаю выкуп за тебя в один талант.
Анаксимандр подумал, что от избытка чувств грабитель пошутил, но пират, посмеиваясь, подтвердил названную сумму.
— Ты купец богатый, вон, сколько товара в Афинах набрал, одного серебра на целый талант. Не скупись, не скупись. Неужели твоя жизнь стоит дешевле?
— У меня нет таких денег, я всё заложил, ты и так ограбил меня. Неужели тебе мало? Где мне взять такие деньги?
— Это уже твои заботы. Пиши письмо своей милой жёнушке, пусть расстарается. А ты пока у нас погостишь. Да пиши, пусть поторопится, за постой тоже платить придётся.
У скалившихся грабителей последнее замечание вызвало дружный хохот, разъяривший Анаксимандра.
— Я тебе объясняю, мне негде взять такие деньги. Ты и так сделал меня нищим, больше у меня ничего нет, — и, пытаясь воззвать к совести пирата, добавил: — Ты поступаешь несправедливо. За военнопленных назначают выкуп не более пяти мин. Я согласен на десять, и ни драхмы больше.
— Ты глухой или тупой? — заорал пират и пребольно дёрнул пленника за бороду. — Я сказал: талант!
— Ты верно утром с осла упал, что мелешь такой вздор! Платить целый талант выкупа! Да где это видано! Я что, персидский царевич? — ответил пленник яростным вскриком.
Человеку, чья жизнь находилась во власти другого человека, не могла безнаказанно сойти с рук оскорбительная выходка. Пират хлестнул упрямца костяшками пальцев по лицу.
— Как ты набрался наглости разговаривать со мной так, собака?
Кровь, заструившаяся из разбитого носа, взбеленила Анаксимандра. Да как смеет презренный морской шакал так обращаться с ним? Неужели он, чьей руки находили смерть беспощадные в бою мидяне, станет пресмыкаться перед этой подлой гиеной, и ввергнет семью в нищету? Впереди призывно маячил остров, все опасения испарились. Кулак Анаксимандра влип в подбородок пирата, нога, обутая в башмак, ткнулась в низ живота. Развернувшись, ринулся к свободному борту. Но момент для бегства оказался неудачным. Стоявший рядом с главарём пират успел подставить ногу, и Анаксимандр со всего маха ударился теменем о бортовой брус. Свет померк в глазах беглеца, очнулся он от воды, окатившей его распростёртое на палубе тело. Главарь, закусив от бешенства ус, рывком поднял на ноги.
— Вот что я тебе скажу, Анаксимандр: очень ты пожалеешь о том, что сделал. Серебро любишь? Так ты его теперь добывать станешь. Я тебя не за талант, я тебя за два обола на рудник продам. Всыпать ему! — проревел пират, ударом кулака свалив пленника на палубу. — В цепи и в трюм.
Засвистели бичи, тело именитого купца, давно отвыкшего от боли, ожгли удары. Пираты шныряли по всему кораблю, потроша и переворачивая вверх дном скарб пассажиров и команды. На палубе выросли три разновеликие кучи: мягкая рухлядь, драгоценности и деньги, всевозможная утварь. Самих же пассажиров заставили перетаскивать на пиратское судно и груз из трюма, и личные вещи, перешедшие к другим владельцам. Заложников, за которых предполагалось получить выкуп, препроводили на бирему, будущих рабов, и пассажиров, и матросов, загнали в трюм на галере. Анаксимандра, единственного оказавшего сопротивление и за свой поступок получивший кару, в трюм сволокли, словно мешок с репой, пересчитав головой ступени.
