Эллада - [12]
Невольников гнали весь день, лишь один раз позволив немного передохнуть. К концу дня вошли в межгорье. Под ногами появились две колеи, выбитые колёсами, дорога, очевидно, вела в Афины. Миновали одну гору, другую, свернули влево, подъём становился всё круче и круче. Лес закончился, склоны покрывала каменистая почва, поросшая жёсткой травой, красноватыми оспинами проглядывали обнажения. Быстро темнело, и уже в лунном сиянии вышли на обширную каменистую площадку. При свете факелов невольников провели мимо куч породы, усадили на землю у длинного дощатого барака и раздали по фиале ячменной каши, сдобренной горьковатым маслом. Есть пришлось руками, черпать воду из стоявшего на площадке пифоса этими же чашами. Впервые за несколько дней невольники почувствовали подобие сытости. Спали тут же, на земле. Охраны поблизости не поставили. Да она была и ни к чему. От усталости люди едва волочили ноги.
Рудник
Побудку объявили в мутном рассвете, раздали малосъедобную болтушку из лежалой ячменной муки. Из бараков выбирались группы рабов, одетых в тряпьё, едва прикрывающее наготу. Старожилы проходили мимо, не обращая внимания на новоприбывших. С обеих сторон унылой вереницы сновали орущие надсмотрщики, хлопали бичами, секли землю, но чаще спины рабов. Анаксимандр не уловил ни одного заинтересованного взгляда, ни одна пара глаз не озарилась искрой мысли. Глаза были тусклы и безразличны, как у загнанных животных. Это были глаза без взгляда, и таких глаз он ещё не видел. Душа Анаксимандра застонала от безысходности. Одни группы рабов исчезали в чёрных дырах, ведущих во чрево горы, другие принимались за работу на поверхности. Действия их были непонятны, тоскливым взглядом Анаксимандр оглядел место, в котором оказался помимо своей воли. Рудничный двор имел в длину поболее стадия и в ширину примерно две трети. Со стороны дороги, по которой они вчера пришли, у крутого, почти вертикального склона горы, находились сами шахты, у обрыва — плавильни, кузнечные наковальни, штабели дров, кучи угля. Между шахтами и горнами кипела работа, рабы зачем-то долбили камни молотами, вращали неуклюжие каменные жернова, налегая на рукояти. За спиной, у склона стояли худые деревянные бараки, напротив них у обрыва, жилища поменьше и поаккуратней. Ограждался двор с одной стороны, со стороны дороги. Высокий тесовый забор упирался в склон горы, заросший в этом месте можжевельником. При других обстоятельствах увиденное вызвало бы живейший интерес, как всякое новое, доселе неведомое дело, но сейчас производственный пейзаж нагнал тоску.
Перед разнарядкой хозяин произнёс новым рабам небольшую ознакомительную речь.
— Со вчерашнего дня все вы мои рабы. Зовут меня Лисагор. Запомните, вы рабы Лисагора из Афин, сына Никандра. И все вы с сегодняшнего дня работаете на моём руднике и будете работать до конца дней своих. Бежать отсюда бесполезно, — Лисагор протянул руку, в которую тут же услужливо вложили бич. Он поднял руку, чтобы все хорошенько рассмотрели предмет, удерживаемый сжатой ладонью. Бич походил на длинный стебель шиповника, с которого оборвали листья. — Видите колючки? — продолжал объяснения хозяин. — Это не колючки, это косточки, вплетённые между жилами. Такой бич называется истрихидой. Им наказывают за побег и бунт. Истрихида сдирает не только кожу, от её ударов мясо рвётся и слазит с костей. Беглецов мы ловим с собаками и всегда настигаем. Кара такова, что беглец умоляет поскорей прикончить его. Он умирает, но не сразу. Хорошенько запомните мои слова.
Сортировку нового двуногого скота производили хозяин и управляющий, приказчики стояли молча. Отобрав нужное количество рабов, управляющий подзывал надсмотрщика, и тот уводил группу вверенных ему человеконогих на работу. Хозяина он видел вчера, и в ожидании своей участи Анаксимандр рассматривал управляющего. Это был жилистый человек, с короткой чёрной бородой, увитой мелкими колечками, одетый в грубый короткий хитон и кожаные сандалии, в правой руке сжимал сложенный вдвое бич, которым то похлопывал себя по голени, то тыкал под ребро замешкавшемуся рабу. Лицо имел скуластое, тонкогубое, в котором проступало нечто неэллинское, восточное. Глаза были посажены глубоко и близко друг к другу, взгляд их был неприятным, безжалостным, и весь вид его, благодаря выражению глаз, говорил о неумолимости и жестокости.
Анаксимандр остался в одиночестве, и хозяин поманил его жестом.
— Вот что, купец. Слушай меня внимательно, — заговорил холодно. — Ты человек, как я вчера понял, грамотный, я задумал сделать из тебя управляющего. В будущем году беру в аренду ещё один рудник. Если заслужишь моё доверие, сделаю управляющим, а год побудешь надсмотрщиком на дробилке. За этот год ты должен изучить все работы…
Анаксимандр поднял руку, торопливо прервал хозяйскую речь.
— Послушай, уважаемый, я… — и смолк на полуслове от тычка согнутым бичом под ребро.
Когда раб отдышался, хозяин продолжал:
— Рабу нельзя перебивать хозяина, за это следует наказание. Разве ты не знаешь об этом? Ты должен изучит все рудничные работы, научиться обращаться с рудничными рабами. Обучит тебя всему этому вот этот человек, — он положил руку на плечо управляющему. — Его зовут Мегабаз. Он — моя правая рука. В моё отсутствие Мегабаз полновластный повелитель, бог и царь, его слово является законом. Запомни это хорошенько. Ну, и что ты мне хотел сказать? Говори, я разрешаю.
Автор повествует о жизни славян в неспокойную, переломную для национального самосознания, полную конфликтов и противоречий эпоху крещения Руси. В лучших традициях исторического романа здесь переплетаются сюжетные линии персонажей – как представителей простого народа, так и фигур исторического значения; читатель получает возможность взглянуть на события глазами и тех, и других. Таким образом перед нами разворачивается объёмная, панорамная картина жизни общества в описываемый период, позволяющая многосторонне осмыслить сложный процесс формирования культурных и религиозных традиций русского народа.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.