Эллада - [11]
Огрузшая бирема, словно насосавшаяся крови гигантская пиявка, отвернула в сторону, галера развернулась и направилась назад, к Кикладам. На вторую ночь к пленённому кораблю поочерёдно пришвартовывались две галеры, очевидно, очередные жертвы пиратов. С подошедших судов на первое переправили пленников. Трюм заполнился до отказа, узники сидели, тесно прижавшись друг к другу. Загрузившись невольниками, галера продолжила плаванье.
Все эти тяжкие дни его донимала мысль о непонятной осведомлённости пиратов. Во время случившейся на третью ночь грозы, подобно молниям короткими сполохами освещавшим беснующиеся волны, голову осенила догадка. Осведомлённость пиратов соединилась с гостиничным мальцом, появлявшимся в самых неожиданных местах. Его участь была предрешена ещё на афинской агоре, когда он получал у трапедзита деньги, покупал серебро, и позже, в порту, когда грузил накупленные товары на галеру. Без сомнения, липкий, вечно потеющий метек[26], содержавший гостиницу, заодно являлся осведомителем пиратов. Ему бы вести себя поскромней, а он с первого же мгновения своего появления в гостинице принялся фордыбачить, блюдя достоинство, и тем привлёк к себе внимание. Олух он, олух.
Рабство
Плаванье закончилось. День галера провела на якорной стоянке. Солнце в неподвижном воздухе накалило палубу, и пленники маялись в парной духоте. Окна в грузовом трюме отсутствовали, день путался с ночью. Мученья, казалось, длились бесконечно, но однажды, это было раннее утро, трюм открыли, и велели выходить на палубу. От свежего воздуха закружилась голова, взгляд жадно рыскал окрест. Галера стояла у равнинного, плоского берега, вдали синё горбилась гряда скал ли, утёсов, гор. Расстояние скрадывало очертания. По толпе невольников судорогой прошла страшная догадка: «Лаврион!» Хуже был только тартар. С Анаксимандра сняли цепи, предупредив, что при попытке к бегству его просто-напросто проткнут копьём. Злоба, проступавшая на лицах сторожей, подтверждала угрозу. Партиями, на лодках, невольников переправили на берег. Здесь их ждали вооружённые охранники с собаками, особо выделялся будущий хозяин, покупатель, ощупывавший взглядом каждого человека, ступившего на землю. Атаман пиратской шайки, не тот, что захватил галеру, другой, вместе с покупателем пересчитывал живой товар. Покупатель морщился, качал головой: после голодухи, пребывания в тёмном, душном помещении, пленники имели неказистый вид. Стоявший рядом помощник, делал пометки в диптихе[27]. По одному пленники переходили с места высадки к стражникам, давая оглядеть себя, словно скотину, даже раздевались по требованию донага. Подходил приказчик, ловко щупал мускулы, мял живот, натасканным движением принуждал раскрыть рот, оглядывал зубы. Покупка рабов являла знакомую картину, но ранее Анаксимандр смотрел на эту знакомую картину глазами покупателя, а не товара. Мысль о том, что его заставят догола раздеться, станут щупать, осматривать, словно скотину, сводила с ума, требовала каких-то решительных действий. Но вокруг стояли люди, которые силой оружия вынудят его подчиниться, и выйдет ещё хуже. Его не заставили раздеться, велели подойти. Покупатель брезгливо оглядел новое приобретение, спросил, поджав губы:
— Грамотный?
Анаксимандр ответил утвердительно. Покупатель взял у помощника чистый диптих, протянул Анаксимандру.
— Напиши своё полное имя, кто, откуда, чем занимаешься.
Надеясь, что теперь, когда разъяснится его положение в обществе, афинянин примет какое-то участие в его судьбе, Анаксимандр, присев на корточки и положив диптих на колено, с готовностью исполнил приказ. Афинянин прочитал написанное, удовлетворённо кивнул, дал новое задание:
— Пересчитай всех рабов, это первое, второе, допустим, допустим… — повторил, покосившись на торговца живым товаром, — двенадцать человеконогих я беру по три мины, остальных — по две. Сочти, сколько денег я должен уплатить? Всё запиши.
Анаксимандр усмехнулся, исполнил и этот приказ. Умение грязного, дурно пахнущего невольника писать числа подтвердило полученную покупателем характеристику приобретаемого товара. Ожидания Анаксимандра не оправдались. Надменного афинянина нисколько не интересовала его личность, ему лишь требовалось удостовериться в его грамотности. Тычками Анаксимандра препроводили к невольникам, прошедшим осмотр.
Подлый лиходей пересчитал вырученные неправедным путём деньги, ссыпал тетрадрахмы в объёмистый кошель. Пираты сели в лодки, вернулись на галеру, тут же снявшуюся с якоря. Рабам раздали лепёшки, дали вволю напиться. Новый хозяин взошёл на колесницу, и в сопровождении двух слуг и обоих приказчиков, укатил. Начальствовал охранник, одетый в эксомиду[28], с мечом на поясе и бичом в руках. От прочих стражников отличался властным голосом и повелительным взглядом.
— Сейчас отправимся на рудник, — объявил начальник, со злобной настороженностью оглядывая стоявших перед ним людей, словно те в чём-то успели провиниться перед ним. — Имейте в виду, собаки натасканы на беглецов, не вздумайте бежать. Следующий раз будете есть на месте, так что, поторапливайтесь.
Автор повествует о жизни славян в неспокойную, переломную для национального самосознания, полную конфликтов и противоречий эпоху крещения Руси. В лучших традициях исторического романа здесь переплетаются сюжетные линии персонажей – как представителей простого народа, так и фигур исторического значения; читатель получает возможность взглянуть на события глазами и тех, и других. Таким образом перед нами разворачивается объёмная, панорамная картина жизни общества в описываемый период, позволяющая многосторонне осмыслить сложный процесс формирования культурных и религиозных традиций русского народа.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.