Экскурсия в прошлое - [15]

— А этот? Что… награждён как герой? — сказал ещё кто-то (Игорь и тут не узнал — чей был голос.) — И дожил до глубокой старости?..

И — уже новый удар, будто наложившись на прежний — потряс их всех, собравшихся здесь. Хотя ситуация — ещё и… не дошла вполне до сознания…

Однако… Склонившись на экраном — Игорь и сам увидел…

Дальнейший послужной список, в Советской Армии — врага, предателя, расстрелявшего там, в прошлом, их товарища! Ордена, звания, отставка… Нет, и в это — невозможно было поверить!

Но — строки на экране бесстрастно свидетельствовали о том, что казалось немыслимым… Неразоблачённый враг — ходил потом здесь, по советской земле, как герой! Может быть, даже встречался со школьниками, как тогда было принято — рассказывая, как воевал (приписав себе при этом… чьи подвиги?); пользовался почётом и уважением… А там, в прошлом — осталась… безымянная могила, захоронение? Того, кто… ещё вот этим утром, здесь — с такой надеждой, таким воодушевлением собирался туда, в прошлое?..

…Взгляд Игоря — бессознательно скользнул по прозрачному стеклу, за которым всё так же стояли собравшиеся. Притихшие, понявшие: что-то случилось! Но не представлявшие пока — что!..

(И ещё — миг тьмы…

Будто само пространство вокруг — бессильно было передать, запомнить что-то…)

…И — появился, спустившись к ним откуда-то, директор Института, ещё с группой сотрудников. И собравшиеся там, за стеной — молча расступились, пропуская их…

— Вот, — сказал кто-то (но теперь все, расступившись и здесь — образовали живой «коридор» к экрану, на котором появилась эта страшная, немыслимая информация).

И уже директор Института, Хельмут Кламонтов — замер перед экраном, вглядываясь в эти строки…

…— Как это могло случиться? — спросил наконец трудноузнаваемым голосом Аркадий Ареев.

— Ничто… не указывало… — добавил Виктор Тубанов.

— Но… вы же предложили нам это? — наконец не выдержал и кто-то из одноклассников (кажется, Зорин). — Весь этот опыт! Вы же сказали — что экскурсия будет безопасной!

— Ну, сделайте хоть что-нибудь… — не выдержал и Тургаев…

…А в сознании Игоря — будто лишь тут вспыхнула мысль: а… как это было? Как могло быть — там, в прошлом?

И… Понимал же: чудовищно — и представить! Можно просто не выдержать! Такое — на грани безумия…

Но всё же… должен, обязан представить! Чтобы понять…

…Неужели — его сознательно могли вывести на расстрел? И он — понимал это? Нет, немыслимо…

Или — как? Где он там мог быть? Куда мог попасть? Как это… тогда происходило?..

…Вот он — пришёл в город. А там — эта самая «комендатура»…

Или нет? Патруль, проверка? Сразу…

Он — не успел больше ни с кем встретиться. Его «задержали»… И — что говорить? Не мог же он сказать прямо так: я — из будущего? Надо было… придумать что-то достоверное! А тут — так неожиданно…

Но ведь — они же знали! Историки из Института — знали, куда отправляют его!..

— А как… вы думали, это будет? — вырвалось уже у него, Игоря.

(Но его… и не услышали? Продолжая — смотреть данные из архива, обсуждать их между собой?)

— Нет… Никаких данных о нём, — объяснил кому-то Ареев. — Значит, и ничего — о том, чтобы с ним там что-то случилось. И вообще — как он туда пришёл… Там не был задержан в тот день — никакой шпион, диверсант! Мы понимаем, что даже дико сопоставлять — и ни о чём подобном сразу не думали — но это давало нам и надежду… Что такого — точно не будет…

— Да… все ли архивы вы проверяли? — снова не выдержал Тургаев. — Вот этот, например? Где мы сами сейчас это нашли?

— Ведь не сразу же! Сколько искали… — начала Вера Хомякова.

— Мы не могли представить, что там… совершили преступление! — Ареев склонился над экраном вместе с Тубановым. — И даже отправили… такое вот официальное извещение об этом…

— Самосуд… — прошептала Хомякова. — Но как нам его спасти? Как теперь… достать его — оттуда? Вы же — можете… Если смогли туда отправить — значит, сможете и вернуть?..

(А Игорь — всё продолжал пытаться представить то, что, казалось, не принимал разум…

…Как же могло быть? Что он там объяснял? Он — в любом случае явно свой, советский школьник, а не какой-то диверсант!

Ну, пусть даже там — не местный житель… Пусть… сам не помнит, как там оказался! Пусть даже… потерял память от бомбы, контузии — могли так подумать там! Но и… психически больной — в любом случае, не враг!

А тут, что же, выходило — что его…)

— Да, и он… ничего не понимал! До последнего момента… — вырвалось опять вслух. — Он думал, его просто ведут куда-то! А его там… убили…

— Но… тут же — официально! — не выдержала Хомякова.

— А как тогда… Что тогда делали с… такими? — не выдержал уже Олег. — Как тогда… хоронили? В… этих случаях?

— Что… прямо… бросали?..

(И уже будто против воли — стали развёртываться образы: как это могло быть? Образы — дикие, ужасные…

Наверно — привели куда-то. Держали где-то… Допрашивали…

А что он сказал — неясно! Здесь — данных нет! Лишь — это донесение о расстреле…

Значит — как же? Валентин, наверно, до последнего момента не верил, что… это может случиться! И наверно — как-то уговорил их вывести его на место, где должна была появиться кабина! Не раскрывая, конечно, всей тайны… Но и то ужасно представить: чтó ему, наверно, пришлось придумать — чтобы избежать лишних вопросов!