Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий - [83]

Одним из них является институциональная поддержка, которая, несомненно, более доступна в мире искусства, чем в любой другой области. Просмотрите резюме любого художника со стажем, и вы, скорее всего, обнаружите длинный список грантов, наград, резиденций, стипендий, комиссионных, визитов, гостевых лекций и так далее. Действительно, для некоторых авторов, экспериментаторов или концептуалистов, менее оплачиваемых, такая поддержка может представлять собой единственный доход, который приносят их работы. Другой вид прибыли включает в себя множество вспомогательных ролей, которые позволяют миру искусства функционировать. Один из художников, Ричард Кляйн, предоставил Лауден «сокращенный список всего, что я сделал», в том числе в дополнение к собственно творчеству (разнообразному) и обучению (чему угодно): работа в галерее, в качестве консерватора/реставратора, писательство, консультирование учреждений и частных коллекционеров, деятельность в некоммерческих организациях, соучредительство в них же, чтение лекций, занятость в качестве приглашенного критика в школах и резидентских программах; работа в музеях как в качестве куратора, так и администратора; судейство в жюри общественных художественных программ; работа в качестве номинанта или референта для агентств, предоставляющих кредиты, а также консультирование по жилищным проектам.

Третий вид источника дохода – новый и полностью отвечающий времени: брендовое искусство. Этот термин относится к проектам, которые художники делают для корпораций, чтобы улучшить их фирменный стиль, – своего рода искусство как реклама. Брендовое искусство не так уж ново – оно началось как минимум с Уорхола, – но распространяется все шире в музыке и других сферах.

Я беседовал с Андреа Хилл и Самантой Калп, ветеранами арт-мира, которые основали креативное агентство Paloma Powers, чтобы, как объяснила Калп, помочь объединить художников и бренды более согласованным и продуманным образом. Один из их проектов для Airbnb проходил совместно с Выставкой современного искусства в Гонконге (Art Basel Hong Kong) в 2015 году. Компания (основатели которой встретились в RISD[84]) стремилась повысить свою привлекательность на азиатском рынке, где идея впустить в свой дом незнакомца столкнулась с большим культурным сопротивлением. Смысл проекта заключался в том, чтобы задуматься о концепции гостеприимства как способа увязать азиатские ценности с ценностями компании. Когда Хилл и Калп обратились к художникам, большинство из них сказали «да» (к большому удивлению) – они были заинтригованы этой возможностью и рады получить доступ к новой аудитории. Например, одна из них, Амалия Ульман, аргентинка, которой тогда было двадцать шесть лет, создала так называемое Rescue – место ночевки для пятнадцати добровольцев (плюс она), в одной большой комнате с видеопроекциями на стенах – без мобильных телефонов, без вещей, без выхода из пространства, – и вся прелесть оказалась в том, что группа попала в метель и была вынуждена сделать все, что в ее силах.

Бренд-арт поднимает, мягко говоря, неудобные вопросы, особенно в области, считающейся бастионом радикальной социальной критики. Хилл подчеркивала, что они основали Paloma главным образом как способ положить деньги в карманы художников, добавив еще одну ножку к табуретке с финансированием. Благотворительная поддержка неопределенна и скудна, отметила она, база коллекционеров небольшая, а музеи далеки от совершенства. «Бренды зачастую относятся к нам гораздо лучше, чем некоторые из наиболее почитаемых учреждений», – сказала она.

С другой стороны, Хилл признала, что бренд-арт остается «очень сложной темой» в мире искусства, что ставить слова “бренд” и “искусство” в одно и то же предложение – до сих пор табу». Обороноспособно ли брендовое искусство? Является ли оно вообще таковым? И Хилл, и Калп носятся с этими вопросами. Хилл ссылается на Медичи: величайшие произведения искусства в истории были созданы для прославления богатых и сильных, но мы продолжаем любить их. Художники, с которыми они работают, заметила Калп, не обязательно разделяют свои «настоящие» работы и бренд-арт. «Некоторые из самых интересных авторов, работающих сегодня, особенно молодое поколение, – сказала она, – видят, насколько нечетка и размыта граница между этими двумя категориями, – и просто очарованы корпорациями как материалом, так же как Ричард Серра[85] очарован сталью».

Но разве искусство не должно критиковать корпорации вместо того, чтобы идти на компромисс с ними? Так много произведений уже скомпрометировано, по мнению Калп, ее примером является неизбежный Джефф Кунс. Для Хилл вопрос о том, станет ли брендовое искусство переломным, – «вызов» и «золотая середина». Некоторые компании любят, чтобы художники относились к ним критически, сказала она. И Ульман, и Airbnb считают, что ее проект был успешным, добавила она, но, вероятно, по совершенно разным причинам. Об Ульман Хилл сказала: «Я думаю, что она как бы извратила представление о том, как быть идеальным гостем и как быть идеальным хозяином». Тем не менее, настаивает Хилл, это не значит, что Ульман действовала недобросовестно. «Я не думаю, что для того, чтобы быть по-настоящему критичным, – сказала она, – должно существовать некое завуалированное недоброжелательное отношение». Независимо от вашего мнения, бренд-арт, кажется, никуда не девается, становясь все более привычной частью того, что значит быть художником в мире искусства XXI века.