Экономические дискуссии 20-х - [64]

Во-первых, труд выступает как общественный уже потому, что он затрачивается членами общества, потому, что он общественно организован. Во-вторых, общественный труд носит общественно полезный характер. Производитель в обществе работает не на себя, а на других, его труд выступает как звено в общественном разделении труда. В-третьих, труд, для того чтобы стать общественно полезным, должен получить общественное признание, быть общественно признанным. Следовательно, в-четвертых, труд должен подвергнуться в той или иной форме общественному регулированию (конкуренция, планирование), т. е. явиться общественно регулируемым трудом.

И. Блюмин давал материалистическое толкование общественного труда, которое не оставляло места, с одной стороны, для механистических внеисторических построений, сводящих труд к затрате энергии, с другой стороны, для рубинской концепции общественного труда как нематериального, ничего общего с реальным трудом не имеющего. Социальная, историческая определенность присуща именно материальному труду, подчеркивал И. Блюмин. Он опровергал представление об абстрактном труде как о вечной категории. Абстрактный труд, писал И. Блюмин, есть физиологический труд товаропроизводителей. Только в качестве абстрактного труда труд товаропроизводителей проявляется как общественный. С точки зрения "механистов", абстрактный труд выступает не как историческая, а как логическая категория. Переход от абстрактного труда к товару, стоимости оказывается невозможным; необъяснимым становится и противоречие между абстрактным и конкретным трудом.

И. Блюмин отвергал противопоставление абстрактного труда конкретному как социального несоциальному, что было присуще И. Рубину и его сторонникам. Ошибочным было бы утверждать, - указывал И. Блюмин, что конкретный труд в товарном обществе лишен общественной характеристики, которую составляет единство абстрактного и конкретного труда и противоречие между ними.

Как "механисты", так и "идеалисты" в своих определениях предмета политической экономии исходили из неверного толкования категории "производительные силы", отождествляли производительные силы с техникой. Возражавшие им экономисты и философы в ходе полемики опровергали этот ошибочный взгляд, раскрывали содержание производительных сил. Производительные силы нужно рассматривать как историческую общественную категорию, т. е. в единстве с "исторически данной системой общественного производства... " Другими словами, закон движения производительных сил определяется не одним лишь количественным уровнем их роста, но и формой движения, которая не сводится к количественным показателям их роста. Формой движения производительных сил является общественная система производства, "общественные отношения людей по производству"7, — писал Г. Баммель.

Г. Баммель подчеркивал, что тот, кто отрывает производительные силы от формы их развития — производственных отношений — и представляет производительные силы как чисто техническую категорию, неминуемо попадает в плен абстрактного натурализма и технологизма ("как механисты") или не менее абстрактного социологизма (как И. Рубин и "рубинцы").8

Среди советских экономистов не было разногласий по вопросу о том, являются производительные силы общественной или технической категорией; никто из них формально не отрицал общественного характера производительных сил, и вместе с тем никто не отрицал технического элемента в этой категории. Некоторые разногласия возникли в связи с проблемой соотношения общественного и технического моментов в категории "производительные силы".

Анализируя "Капитал" К. Маркса в своих комментариях, а также в статье "Производительные силы и производственные отношения в марксистской политической экономии", Д. Розенберг делал вывод, что К. Маркс употреблял термин "производительные силы" в различных значениях. Во-первых, под производительными силами К. Маркс действительно имел в виду технику, которая не может быть предметом политической экономии. Во-вторых, К. Маркс видел в производительных силах носителей производственных отношений, и как таковые производительные силы не могут быть абстрагированы от производственных отношений, не могут быть исключены из предмета политической экономии. Различный смысл термина "производительные силы", по мнению Д. Розенберга, обусловлен реально существующей двойственной природой производительных сил. С одной стороны, это совокупность технических элементов и физиологической силы человека, с другой стороны, производительные силы — носитель производственных отношений.

Д. Розенберг подчеркивал, что нельзя от технической стороны производительных сил переходить к объяснению производственных отношений. Машина, взятая как сумма технических элементов, еще не находится в каузальной связи с производственными отношениями. Удачно перефразируя известное высказывание К. Маркса, он отмечал, что машинное производство по своей природе - не капиталистическое, но капиталистическое производство по своей природе - машинное.

Связь производительных сил с производственными отношениями вытекает не из технической, а из социальной их определенности. "Все потребительные стоимости, созданные человеческим трудом, — писал Д. Розенберг, — могут быть товарами и, следовательно, носителями отношений товаровладельцев... Отношения же между рабочими и капиталистами овеществляются уже иначе... Капиталистические отношения непосредственно выражаются и овеществляются в производительных силах капиталистического общества. И обратно: производительные силы капиталистического общества являются носителями и выразителями капиталистических отношений"