Экономические дискуссии 20-х - [40]
В известном смысле к позициям спорящих сторон применимы слова одного старого философа, который утверждал, что ни "механисты", ни сторонники телеологического подхода не допускают существования нового, у "механистов" новое — это иная комбинация элементов старого, у сторонников телеологии новое заранее дано как априорная цель развития. Механистический и телеологический подходы получили отражение в экономической литературе, в спорах о природе переходного периода. Представление о новом как иной комбинации старых элементов пронизывает "Экономику переходного периода" Н. Бухарина, во многом характерно и для более поздних его работ. Напротив, телеологический подход характерен для "Новой экономики" Е. Преображенского. Закономерности социализма, согласно Е. Преображенскому, как бы существуют априори, по мере продвижения к социализму они не просто формируются, а раскрывают свое "лицо", это — "незнакомцы", с которыми человеческому обществу предстоит познакомиться и иметь дело. Поэтому новый строй надо не просто построить, создать, но главное — угадать тот единственный образец, который от века предопределен, априори существует в идее, заложен в метафизических закономерностях. Характерно, что закономерности социализма, согласно Е. Преображенскому, не проявляются как внешняя необходимость, они действуют, лишь проходя через сознание людей, благодаря их волевым усилиям.
Как механистической, так и телеологической трактовкам процесса возникновения социалистических отношений остались чужды ленинская диалектика, ленинское учение о строительстве социализма как живом творчестве масс, творчестве, создающем новые общественные формы, новое социальное качество, отнюдь не предопределенное априори (до социалистической революции ясна лишь общая линия развития), которые "никакой Маркс и никакие марксисты не могли... предвидеть"27.
Вопрос о возможности и необходимости политической экономии социализма стал предметом дискуссии в 1925 г. В 1927—1929 гг. развернулась широкая дискуссия о предмете политической экономии, о сущности производственных отношений, их взаимодействии с производительными силами. Актуальность этой дискуссии была обусловлена тем, что в переходный период проблема диалектики производительных сил и производственных отношений встала принципиально по-новому. В результате победы социалистической революции в нашей стране возникли и стали развиваться самые передовые в истории социалистические производственные отношения. Но по уровню развития производительных сил Советская Россия отставала от капиталистического Запада. В условиях переходного периода на первый план науки была выдвинута проблема активной роли производственных отношений в переустройстве производительных сил.
Как уже отмечалось, в экономической литературе 20-х годов сложились два течения, представители которых активно участвовали в дискуссиях о диалектике производительных сил и производственных отношений. Одно из них ("механистическое") во многом исходило из построения А. Богданова, другое ("идеалистическое") явилось прямым продолжением австромарксизма, испытало также определенное влияние "социальной школы" в политической экономии. "Механисты" вслед за А. Богдановым растворяли производственные отношения в технике производства, которую они приравнивали к производительным силам. "Идеалисты", как и Р. Гильфердинг, переносили производственные отношения всецело в сферу обмена, отрывали их от процесса производства.
Растворение производственных отношений в производительных силах или отрыв производственных отношений от производительных сил приводил к одному и тому же результату — к отрицанию активной роли производственных отношений в движении производительных сил. Между тем, опираясь именно на активную роль производственных отношений, партия смогла приступить к социалистическому переустройству страны.
"Идеалистическое" направление сформировалось в начале 20-х годов. Его появление на арене теоретических споров было связано с выходом в свет в 1923 г. книги И. Рубина "Очерки по теории стоимости К. Маркса". Формально книга И. Рубина была посвящена популяризации, объяснению теории стоимости К. Маркса. В действительности же И. Рубин давал свою собственную теорию стоимости, отличную от теории Маркса. Стоимость, по И. Рубину, создается неким общественным трудом, ничего общего не имеющего с реальным трудом. Между материальным производством и производственными отношениями Рубин создавал пропасть: в его системе все экономические категории, подобно труду, создающему стоимость ("абстрактному труду"), представляли собой не отношения в процессе производства, а идеальные формы, никак с производством не связанные.
Тем не менее И. Рубин выступил в роли точного комментатора К. Маркса, хранителя Марксова наследия. В период 1923—1929 гг. "Очерки по теории стоимости Маркса" И. Рубина выдержали четыре издания. Они были включены в вузовские программы. Утонченный, филигранный стиль И. Рубина немало способствовал тому, что заблуждение могло держаться довольно долго. Особенно выигрывал этот стиль на фоне упрощенных построений "механистов". Создавалось впечатление, будто И. Рубин противостоит метафизикам как защитник диалектики. И. Рубин сам постоянно подчеркивал свою приверженность ей, однако в действительности диалектика не всегда воплощалась в его построениях. Известная популярность концепции И. Рубина объясняется прежде всего тем, что на первый план в ней выдвигалась социальная форма общественного производства в противоположность концепциям механистов, растворявшим социальную форму в производительных силах. В условиях переходного периода именно социальная форма (социалистические производственные отношения) была призвана сыграть решающую роль в преобразовании производительных сил. Этим обстоятельством и можно объяснить то, что И. Рубин на первых порах нашел поддержку значительного числа экономистов.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.