Экклезиаст в переложениях стихами - [13]

Вполне возможно — двое устоят.

И скрученная нить не скоро рвется.

Вот юноша безвестный, живший встарь:

Он денег не имел, но был при этом

Умней, чем старый неразумный царь,

Благим пренебрегающий советом.

И вышел из темницы тот юнец,

И заменил спесивого на троне,

И царский поднесли ему венец.

И воцарился в славе и в законе!

А ведь слепые много лет подряд

В том юноше царя не узнавали.

Воистину, не знали, что творят!

Грядущие похвалят их едва ли...

Блюди себя, вступая в Божий храм,

Не жертвы приноси, а слушай Бога

Глупцов же, приносящих жертвы там,

Не надо осуждать за это строго.

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

7

Запомни: имя доброе важней

Богатства, красоты, происхожденья.

А если надо выбирать из дней:

Кончины день — важнее дня рожденья.

И лучше плач во время похорон,

Чем смех веселый в блеске царских комнат,

Поскольку смертен человек — и он

Всегда в глубинах сердца это помнит.

Рыданья лучше смеха потому,

Что плач древнее смеха, изначальней.

Плач — человеку врач. Нужней ему.

Тем чище сердце, чем лицо печальней.

Поэтому и сердце мудреца

На горе откликается, как эхо,

Тогда как сердце бедного глупца

Навеки поселилось в доме смеха.

Поэтому полезней для сердец

Разительное слово обличенья,

Которое произнесет мудрец,

Чем дураков беспечных песнопенья.

А смех глупцов — словно фальшивый блеск:

Всегда он затмевает тех, кто плачет,

Как хвороста в костре веселый треск:

Он суетен — и ничего не значит!

Тираном став, глупеет и мудрец.

Разврат для сердца — щедрое даренье.

Начало дела — хуже, чем конец.

Высокомерье — хуже, чем терпенье.

Предаться гневу сердцем не спеши —

В груди невежд озлобленность гнездится.

И вспоминать: «Как были хороши

Былые дни!» — лишь дуракам годится.

Премудрость лучше прочего добра

И беспримерно выгоднее людям.

Хиреет ум под сенью серебра.

Познанием питаясь — живы будем.

Смиренно на дела Творца гляди.

Кто из живущих выпрямит кривое?

Счастливый — счастлив будь. Несчастный — жди.

И то Господь устроил, и другое.

Я видел в жизни много дивных див:

Порок в чести, на праведных гоненье...

Не умствуй слишком и не будь правдив

Сверх меры — не вводи людей в смущенье.

Не буйствуй, не бесчинствуй. Жизни срок

Не сокращай безумием напрасным.

Все исполняй, что заповедал Бог.

Будь сам собою. Будь с другим согласным.

Дарует мудрость людям больше сил,

Чем десяти властителей призывы.

Нет праведника, чтоб не согрешил.

И лучшие грешат, покуда живы.

Кто верит слову каждому — тот слаб.

Премудрость далеко не в каждом слове.

Когда злословит твой лукавый раб,

Смолчи и вспомни: ты и сам злословил.

Я всё познал, желая мудрым стать.

Но свет, как прежде, от меня далеко.

Я понял: бытия нельзя познать,

Нельзя постичь того, что так глубоко.

Хотел я доказать, что грех — нелеп.

Бесчестье и невежество — убоги.

Хотел провидцем быть, хотя был слеп.

И вот к чему пришел мудрец в итоге:

Что горше смерти — женщины. Они

Для человека — кандалы и сети.

Но праведник избегнет западни,

А грешник угодит в тенета эти.

Печален вывод сердца моего,

Итог печален, но не преуменьшен:

Из тысячи мужчин лишь одного

Достойным счел. И ни одной из женщин.

И в заключенье, вот что я открыл:

Что мы на свет не грешными явились.

Бог человека правым сотворил.

А люди во все тяжкие пустились!

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

12

Пока ты молод, помни о Творце.

Пока не наступили дни без свету,

Пока, мой сын, не возопишь в конце:

«Мне радости от этой жизни нету!»

Пока сияют солнце, и луна,

И звезды над твоею головою,

Пока не наступили времена,

Затянутые тучей дождевою;

Когда у сильных ослабеет плоть,

И стражники начнут всего бояться,

И перестанут мельники молоть,

И те, что смотрят в окна, омрачатся;

На мельницах замолкнут жернова,

Замкнутся двери в городах и селах,

И станет по ночам будить сова,

И смолкнут песни девушек веселых;

Вершины станут путника страшить,

И ужас им в дороге овладеет,

И ослабеет в нем желанье жить,

И, как кузнечик, жизнь отяжелеет,

И горький зацветет миндаль кругом,

И помрачится мир, а это значит,

Что человек отходит в вечный дом,

И плакальщиц толпа его оплачет.

Пока крепка серебряная цепь,

Тяни ее, о жаждущих заботясь,

Пока цела колодезная крепь

И колесо не рухнуло в колодезь...

Земле и Богу человек отдаст

И плоть, и душу временные эти.

Всё суета сует, — сказал Экклезиаст, —

Всё суета сует на этом свете!

Экклезиаст не просто мудр. Он дал

Народу свод необходимых правил,

Он взвесил всё, изведал, испытал

И для живущих много притч составил,

Постичь стремился, чем земля жива,

И меру дать тому, что непомерно.

Я утверждаю: истины слова

Записаны Экклезиастом верно!

Подобны иглам речи мудрецов

Или гвоздям железным, вбитым насмерть.

У всех творцов неотразимых слов,

У проповедников — единый Пастырь!

Всё прочее, поверь словам отца, —

Излишество, не нужное для дела.

Писанье книг — занятье без конца,

Их чтенье — утомительно для тела.

Послушаем теперь всему итог:

Поступки совершая, Бога бойся,

Всё исполняй, что заповедал Бог,

А больше ни о чем не беспокойся.

Любое дело, что свершилось тут,

Постыдным оно было или славным,

Бог неизбежно призовет на Суд.

Всё тайное однажды станет явным!

КОЭЛЕТ, или ЭККЛЕЗИАСТ Стихотворное переложение Наума Басовского