Эхо Марсельезы - [22]

Но договор есть договор. Исконные владельцы были вынуждены передать Вертёй англичанам. Это произошло так быстро еще и потому, что надо было спасти голову захваченного в плен брата капитана, командовавшего гарнизоном.

В ходе Столетней войны в замке часто располагались начальники гарнизона, быстро сменявшие друг друга, до тех пор, пока Карл VII не решил наконец «изгнать англичан из Франции», и не осадил замок, в котором укрылись Гюйо де Ларошфуко и с ним еще две сотни человек. Благодаря братьям Бюро, король обладал самой лучшей артиллерией в Европе, и оборонительная система Вертёя была практически разрушена. Укрепления замка были уничтожены. И их надо было восстановить, но так, чтобы не прогневить победителя. Хитрый от рождения, Гюйо быстро нашел выход из сложного положения: он получил разрешение на восстановление замка под предлогом починки домов деревенских жителей. И ему было позволено восстановить большую стену и две башни, находящиеся на расстоянии от древних укреплений. В результате Вертёй стал еще сильнее, чем раньше.

Тот же Гюйо выдал свою дочь Маргариту замуж за своего кузена Жана и вернул, таким образом, Вертёй старшей ветви семьи. Этот Жан, ставший камергером Карла VII и Людовика XI, был очень набожным человеком и поклонялся святому Франциску Ассизскому. Он посвятил ему свой дом, и в честь святого всех старших сыновей в семье Ларошфуко нарекали именем Франсуа… С тех пор в семействе появилось несколько знаменитостей. Например, крестным отцом первого Ларошфуко, носившего имя святого, стал король Франциск I, который через год после своей коронации (в 1516 году) приехал в Вертёй, где был поражен оказанным ему приемом. Двенадцатью годами позже он дал своему крестнику титул графа де Ларошфуко…

В 1518 году граф женился на величайшей даме своего времени – на Антуанетте де Полиньяк, женщине высокообразованной, увлекающейся литературой и искусством. В Вертёе ей удалось собрать огромную и очень ценную библиотеку. Именно она заказала для церкви прекрасное «Положение во гроб» из обожженной глины, с восемью персонажами, в которых можно узнать графа Франсуа II – в лице Иосифа Аримафийского, а в облике Богородицы – ее невестку, Сильвию Пик де Ля Мирандоль, умершую в возрасте шестнадцати лет во время родов.

В 1539 году графиня Антуанетта принимала в Вертёе императора Карла Пятого, который, чтобы увековечить память о своем визите, посадил в парке дерево, существующее и поныне, и объявил, что он «никогда раньше не бывал в доме, лучше соединяющем в себе добродетель и честь».

После смерти очаровательной Сильвии, воспетой поэтом дю Белле, Франсуа III женился вновь. Его супругой стала Шарлотта де Руэ, сводная сестра принца де Конде, женщина большой красоты и твердого характера, которая вскоре обратила в протестантизм его, а с ним заодно и большую часть деревенских жителей.

Эта причастность к новой религии, соседствующая с прежней приверженностью семьи к католицизму (в Вертёй приезжал король Генрих II со своим сыном Карлом и дочерью Елизаветой, ставшей позднее королевой Испании), сделала замок местом важнейшей встречи. Король Наваррский и принц де Конде, с одной стороны, и легат папы, с другой стороны, собрались в замке, чтобы обсудить, как не допустить возобновление религиозных войн. Шестью годами позже состоялся 6-й Синод реформированной церкви, а потом и сбор войск, предназначенных для Ла-Рошели. В результате, в 1569 году будущий король Генрих III прибыл в Вертёй… но уже не с такой благой целью, а чтобы его захватить.

Когда юный король Наваррский, будущий Генрих IV, ехал со своей матерью Жанной д'Альбре в Париж, чтобы вступить в брак с Маргаритой де Валуа, он остановился на несколько дней в Вертёе со всей своей католико-протестантской свитой. И тогда произошел один курьезный случай.

Во дворе замка играли в мяч[19]. Две дамы: Анна де Курселль и ее тетушка Жанна де Бенэ, облокотившись на подоконник открытого окна, следили за игрой. В это время этажом ниже, незамеченные никем, спорили два человека. Это были маршал де Бирон и кардинал д'Арманьяк, папский легат. И о чем они говорили? Они всего лишь обсуждали различные пути избавления от протестантов… Конечно же, две дамы, обладающие исключительно тонким слухом, поспешили предупредить Ларошфуко обо всем, что замышлялось под его собственной крышей. Но хозяин отказался слушать сплетниц во имя священных законов гостеприимства.

В канун Варфоломеевской ночи он не внял мольбам короля Карла IX, очень его любившего и желавшего сохранить его рядом с собой:

– Фуко, не уходи, мы побеседуем остаток ночи.

– Это невозможно, – ответил граф, – ведь надо когда-нибудь и спать.

– Тогда прощай, мой друг, – грустно прошептал король.

Несколько часов спустя графа разбудил страшный шум. Открыв глаза, он увидел вооруженных людей, входивших в его комнату. Думая, что это немного глуповатый розыгрыш короля, он сказал им со смехом: «О, пощадите меня, господа!»… и умер, пронзенный несколькими ударами шпаг. Даже католики будут потом упрекать короля за то, что он не заступился за своего друга и не предупредил его прямо, когда была такая возможность.