Егорушка в школе - [2]
Открыл глаза — нет ничего, жив. Только встать не может.
Сбежались ребята.
И Любовь Николаевна прибежала. Стала около него на колени. Трогает. Щупает. Спрашивает:
— Где ушибся? Где больно? Попробуй встать!
Встал было Егорушка, охнул и опять на землю.
— Больно!.. Ногу зашиб.
— Скорее, ребята, к пруду бегите. У кого есть платки, намочите, будем прикладывать.
Ребята со всех ног кинулись.
А Любовь Николаевна Егорушку поближе к пруду перенесла.
На траву посадила. Смачивает, меняет повязку на ноге.
Ребята — кто помогает ей, а кто убежал играть.
Кричат. Бегают. Играют в лапту. В салочки. В горелки.
А Егорушка — сиди да смотри.
Долго играли.
Никогда б не кончили, да Любовь Николаевна сказала:
— Ну, довольно бегать. Отдохните, позавтракайте и домой. Идите все к нам. Егорушке веселей будет.
Сели в кружок. Развязали мешочки, узелки. Достали завтраки.
Жуют…
У Егорушки слюнки, текут. И он бы поел…
— А ты что ж, Егорушка, не ешь? — спросила, Любовь Николаевна. — Где твой завтрак?
— Я… не хочу… Я… давеча съел…
— Я ему дам, — сказал Шурка и отломил половину булки.
— На, Егорушка, ешь, — и Андрюша отломил кусок.
— И я дам.
— И я.
— Возьми, Егорушка.
А Катя ничего не сказала. Только положила ему на колени яблоко.
Позавтракали.
Потом стали плести из листьев цепи, венки.
— А теперь пора домой. Собирайтесь, ребята!
Стали в пары.
Любовь Николаевна сосчитала, все ли здесь.
— Как же нам с Егорушкой быть? Он не дойдет, а извозчиков здесь нет.
— Я знаю как, — сказал Володя, — мы сделаем из рук носилки и понесем его.
— Верно! Вот молодец, ты всегда хорошо придумаешь.
— Мы с Леней понесем, мы — самые большие.
— Нет, я понесу.
— Нет, я!
— И я хочу!
— По очереди понесете, ребята. Идти далеко. Все успеете. Ну-ка, Володя и Леня, идите сюда.
Володя с Леней стали рядом. Взялись за руки крест-накрест.
Егорушка сел, как на стул, а руками обнял их за шеи, чтоб легче было нести.
И так пошли.
В венках. Опутанные цепями — желтыми, зелеными, красными.
Впереди несут Егорушку. И он в венке. Золотой венок.
— Песню, ребята! Веселей будет идти.
Шагали ребята.
Крутилась за ними легкая пыль.
Блестели на солнце золотые венки и цепи. Далеко разносились звонкие ребячьи голоса:
— …Куем мы счастие людей…
Встречные сторонились.
В классе
Самый любимый Егорушкин урок — рисование.
Читать еще не научился. Писать — еле-еле.
А вот рисовать — это он умеет. Сразу понял.
Что хочешь, нарисует.
Сегодня Любовь Николаевна сказала:
— Ребята, нарисуйте про свой дом, про свою семью, кто что хочет.
Дежурный раздал бумагу, карандаши — рисуй!
Егорушка послюнил карандаш. Рамочку нарисовал.
Разукрасил синим и красным.
Потом стал рисовать.
— Что это ты, Егорушка, нарисовал? Никак лошадь?
— Эх-ма, лошадь! Уж ты и скажешь. Любовь Николаевна. Разве не видишь? Кот это… Ваську я нашего нарисовал.
— А я человека умею рисовать, — сказала Аня.
— Ну, человека чего тут уметь. Сейчас и я нарисую.
Опять послюнил.
Кружок наверху. Другой побольше — внизу. Вверху две палочки. Внизу две палочки. Готово дело.
Человек. И с руками. И с ногами.
Еще послюнил.
Вот и дом человеку готов.
На крыше труба. А из трубы дым, дым… завитками.
Над трубой солнце. Круглое, красное солнце. И свет от него во все стороны тоже красный.
— Егорушка, — говорит Любовь Николаевна, — как же человек будет жить в этом доме? Посмотри-ка: человек-то больше дома.
Посмотрел Егорушка. Подумал. И то правда: голова у человека вровень с крышей.
— Ну, я ему голову поменьше сделаю. Сейчас резинкой сотру. Только и делов.
Деревья около дома стал рисовать.
Сломает карандаш. Починит. Послюнит. Порисует. Опять сломает… Опять починит…
Весь лист изрисовал.
— Еще бумаги дайте. Я сейчас трамвай нарисую.
— Нет, уж довольно рисовать, — сказала Любовь Николаевна. — отдохните. Сейчас будем рассказывать. Ну-ка, про свой рисунок кто расскажет?
— Я!
— Нет я!
— Любовь Николаевна, можно я?
— Я про кота нашего расскажу.
— Послушаем, ребята, что Егорушка расскажет.
— У нас в деревне крысы здоровые… во какие! Вот раз наш кот — его звать Васька — под сундук так и лезет, так и лезет. А не подлезть ему — голова не пускает. Танюшка, — это мою сестру так звать, — подняла сундук. К-а-а-к оттуда, выбегли три крысы! А он, Васька-то, как припустится за ними!
— Что ж, поймал?
— Нет, куды! Они под печку схоронились.
— Теперь ты, Аня, расскажи, что нарисовала.
— Я про ребеночка нарисовала. Это наша жиличка пошла вечером на черный ход, а там ребеночек маленький. И в одеяльце. А на одеяльце бумажка приколота. Написано: «Звать Владимир».
— Куда ж ребеночка дели?
— Жиличка его взяла заместо сына. Она когда и мне дает с ним водиться. Я люблю водиться. Он маленький… Вот и все. Больше я не знаю, чего рассказывать.
— Теперь я расскажу — про пожар!
— Любовь Николаевна! Лучше я! Интересное какое! Про жуликов.
— Нет, я про трамвай! Я видал, он с рельсов сошел.
И пошли рассказывать…
До вечера бы не переслушать. Да Любовь Николаевна сказала:
— Теперь давайте придумывать задачи.
У Кати сразу готова задачка:
— Сидело на дереве 4 воробья. К ним прилетело еще 4 воробья. Сколько всех стало?
И сама же сосчитала:
— Всех воробьев стало 8.
— И я придумал, — кричит Шурка. — Сидело на, дереве 4 волка. К ним залезло еще 4 волка. Сколько всех стало?
