Его сильные руки - [10]

Энни сразу успокоилась и обрадовалась. Ей захотелось сказать этому человеку, что она вовсе не собирается никого предупреждать о побеге и что такой смелый и благородный поступок заслуживает восхищения. Она попробовала пошевелиться, но он лишь крепче сжал ее.

– Не дергайтесь так, – прошептал он ей на ухо. – Я не причиню вам зла. – Его голос был чистым и низким, с легким французским акцентом.

Энни кивнула в знак того, что не станет вырываться. Как иначе она могла дать понять этому человеку, что одобряет его затею?

Он усмехнулся, и она уловила легкую вибрацию его груди. Звук этого смеха вызвал у Энни дрожь во всем теле.

– Ваш дух требует, чтобы вы боролись, а разум и сердце говорят, что я для вас не опасен. Не так ли, мадемуазель?

Энни кивнула после недолгой паузы.

– Прекрасно. Вы разумная девушка. И все же я не могу вас отпустить до тех пор, пока не буду уверен, что они в безопасности. На мою долю выпала приятная обязанность держать вас, пока мои соратники занимаются делом. Mon Dieu, как приятно обнимать вас!

Энни взволновали слова незнакомца. Интересно, он действительно имеет в виду то, что говорит, или привык заговаривать зубы каждой, кому доводится стать свидетельницей организованного им побега рабов? Энни обернулась, чтобы рассмотреть его лицо, но не увидела ничего, кроме бесформенного темного пятна. Он прижался к ней сильнее, так что его губы едва не коснулись ее щеки.

– И все-таки вы двигаетесь! От скуки, ma petite? Впрочем, это можно уладить.

Когда она насторожилась в ответ на его последнюю реплику, он снова усмехнулся. Энни нравился этот звук, который возникал вроде бы в самой глубине его нутра.

– Не волнуйтесь. Если я стану развлекать вас, то и сам отвлекусь от всего, что происходит за нами. Знаете, как вы можете меня увлечь, дорогуша? Знаете, как легко я могу позабыть рядом с вами обо всем на свете, в том числе и о своем долге? – Он вздохнул. – Не беспокойтесь. Скоро я отпущу вас. Мы ждем, пока мои друзья растворятся в тумане. Склоните голову мне на грудь, закройте глаза, слушайте рокот колеса и вдыхайте сладкий аромат Луизианы. Я не причиню вам зла.

Энни поймала себя на том, что верит ему, хотя это полное безумие. Его голос действовал на нее успокаивающе, почти гипнотически. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Другого выхода, кроме как ждать, пока он ее отпустит, у Энни все равно не было. Даже говорить она не могла. Сопротивляться бесполезно, так что лучше расслабиться и ждать. Она приникла к нему всем телом и почувствовала, что его упругие мышцы служат ей прекрасным ложем.

Слишком прекрасным… Кого она хочет обмануть? Невозможно расслабиться, находясь так близко к столь привлекательному мужчине. Даже не видя его, Энни понимала, что он очень хорош. Его голос, тело, слова – все вместе – делали незнакомца неотразимым. Он верил в свободу и равенство, был храбр и обворожителен. Не какой-нибудь самовлюбленный пустомеля!

Теперь, когда она встретила настоящего мужчину, ее прежнее восхищение физическими достоинствами Делакруа, задрапированными дорогой тканью костюма, показалось ей глупым самообманом. Привлекательным мужчину делает не внешность, не манера одеваться, не место рождения и не знатность рода, а то, во что он верит и ради чего живет.

Незнакомец убрал ладонь с ее рта и теперь обеими руками обнимал за талию. Плащ сполз с ее плеч и теперь свободно повис между ними. Неуловимым движением он сбросил плащ на пол. Его длинные сильные пальцы слегка сжимали ее чуть выше пояса, как раз под свободной от корсета грудью. Должно быть, он наверняка знал, что она не закричит и не переполошит экипаж. И он был прав. Энни слова не смогла бы вымолвить, даже если бы захотела, и дышала с трудом. Однако она не помышляла о том, чтобы вырваться и убежать. И похоже, он это чувствовал.

В полумраке клубился туман, колесо парохода ритмично вертелось и плескало водой. Тепло незнакомца согрело Энни и как будто впиталось сквозь одежду прямо в кровь. Между ними установилась какая-то странная связь. Интересно, ощущает ли он ее тоже? Ей казалось, что она может простоять в его объятиях до самого рассвета, до тех пор, пока солнечные лучи не разгонят ночной мрак и не осветят того, о ком она мечтала в течение долгих пяти лондонских сезонов.

А может быть, то, что его сильная хватка нападающего постепенно преобразилась в объятия, лишь плод ее воображения? Но нет, сейчас он обнимал ее как любовник, а не как захватчик. Привлекает ли она его так, как он ее? Энни почувствовала, как напряглись ее соски под тонкой муслиновой рубашкой. Дыхание стало прерывистым и частым. И его тоже.

Вдруг он расслабился и опустил руки, и Энни охватил новый страх. Он позволяет ей уйти! Он оставляет ее! Но нет… еще нет. Она задержала дыхание, когда он провел руками по ее телу, очертив большими пальцами линию под грудью, затем вверх по рукам к плечам. Взяв ее за плечи, он развернул ее к себе лицом.

Энни открыла глаза и вздохнула полной грудью. Даже на таком близком расстоянии, да еще в лунном свете, отражающемся от мокрой палубы, она не могла разглядеть его лица. Перед ней неясно вырисовывался высокий широкоплечий мужчина в черном. На его голове был капюшон, полностью скрывающий волосы, а на лице – полумаска с узкими прорезями для глаз. Рубашка с длинными рукавами была заправлена в брюки. Весь он был похож на тень, сливающуюся с ночным мраком.