Ее королевское пророчество - [38]

Королева Алона заглянула в комнату к старшей дочери, когда та, разморенная от столь насыщенного дня, усталыми и почти механическими движениями расчесывала свои длинные пепельные волосы. Было видно, что сон вот-вот сморит утомленную девушку и она держится из последних сил.

— Как ты, родная? — Королева присела на уже расстеленную постель рядом с Эрин и нежно обняла дочь за плечи.

— Все хорошо, мама, — зевая, отозвалась девушка. Она склонила голову на грудь матери и блаженно улыбнулась. — Сегодня был удивительный день. Столько подарков, впечатлений, и то, чего все мы так долго боялись, не подтвердилось. Чего же мне еще желать в свой день рождения?

Эрин заглянула в лицо матери, надеясь увидеть там отражение своих эмоций, но с удивлением отметила, что это не так. Королева была печальной и даже как будто чем-то расстроенной.

— Что случилось? — спросила она настороженно. — Разве ты не рада сегодняшнему дню? Да и отец… Теперь я припоминаю, что и он был вовсе не так уж счастлив.

— Видишь ли, милая… — Королева Алона тяжело вздохнула, отстранилась от дочери. — Наши печали еще не позади. — Она посмотрела в удивленно распахнутые и уже совсем не сонные глаза. — Твой настоящий день рождения будет лишь завтра.

ГЛАВА 20 ЗНАК РАВЕНСТВА

Только очень узкий круг надежных и проверенных лиц знал о том, что королева Алона родила свою первую дочь днем позже той официальной даты, что была объявлена всему народу. Таким нехитрым способом родители пытались обезопасить свое дитя, выиграть время на случай, если им все же придется столкнуться с коварным пророчеством.

Даже саму Эрин было решено не посвящать в эту тайну. В искренности принцессы не должно было быть ни тени сомнения.

Но теперь ей хотелось повернуть время вспять, стереть со своего лица глупую улыбку, которая не покидала ее на протяжении всего праздника в честь фальшивого дня рождения, и перестать уже, наконец, грезить о спокойной и счастливой жизни, которая у нее могла бы быть, но уже никогда не будет.

Ты изгой, Эрин! Запомни это! Теперь ты — изгой!

Эрин в который раз вцепилась в свои покрытые узорами руки, пытаясь стереть то, что будет всю жизнь отпугивать от нее обычных людей.

Выходит, она тоже проклята богами? Но как же так? Ведь в ней течет королевская кровь, она избранная, разве нет?

— Детка, что ты делаешь? Перестань! — Королева схватила дочь за руки, которыми та бездумно продолжала раздирать и царапать ненавистные ей узоры, совсем не чувствуя боли. Но даже сквозь красные полосы они были по-прежнему хорошо видны.

Эрин окинула мать невидящим взором, продолжая оставаться в плену своих переживаний. Даже Морриган ничем не могла отвлечь ее от случившейся беды. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, крепко сжимая худенькими руками декоративную подушку, и молчала. Странно притихшая, неподвижная Морриган пугала королеву Алону не меньше, чем ее взволнованная старшая дочь.

— Мы защитим тебя, милая. Не беспокойся. — Королева обняла Эрин, чувствуя, как ее материнское сердце в очередной раз болезненно сжалось. — И тебя тоже, Морри, — добавила она, обращаясь к младшей. — Думаю, будет лучше, если мы не станем рисковать и спрячем сразу вас обеих.

— Морриган ведь просто ребенок. — Эрин с жалостью взглянула на любимую сестренку. — Ей-то за что страдать?

— Твоя мать права, — откликнулся король Грэди, все это время хранивший тяжелое молчание. Он сидел в самом темном углу комнаты и казался сильно постаревшим всего за один день. — Люди сделают нехитрые выводы. Если пророчество оказалось верным в отношении тебя, то пройдет шесть лет, и с Морриган случится то же самое. Тут не нужно быть слишком умным.

Король встал с кресла, окинул печальным взглядом свою семью, с сожалением отмечая растерянность и боль на любимых лицах.

— Еще не все гости покинули дворец, сейчас уезжать небезопасно. Заприте двери и не покидайте свои комнаты. Впрочем, нет, — спохватился король, — ты, Морриган, можешь этого не делать. Тебе сейчас вряд ли что-то угрожает. Лучше будь у всех на виду. А вот что касается Эрин… Пустим слух, что она нездорова. И оттого не покидает свои покои. Я же тем временем отдам все необходимые распоряжения, касаемые вашего тайного отъезда.

— А потом? — Эрин бросила на отца колючий взгляд, сильно напоминая в этот момент свою сестру. — Мы ведь не сможем прятаться всю жизнь! В конце концов, однажды люди узнают правду!

— К этому времени я уже подготовлю народ, издам ряд новых указов. Верь, Эрин. Боги не оставят нас.

Девушка вздернула упрямый подбородок, обожгла взглядом свои руки, демонстративно выставляя их вперед.

— Они уже сделали это! — Голос ее звенел от негодования. — Но я верю в тебя, отец, — добавила она еле слышно.

И наконец разрыдалась.

День клонился к позднему вечеру, и Эрин поняла, как нелегко ей будет справляться с еще только грядущими трудностями.

Одиночество в запертой комнате было, с одной стороны, желанным, так как самоедство, которым занималась Эрин, не терпело лишних свидетелей, но в то же время и утомительным, ведь девушка не привыкла подолгу оставаться одна.

Хуже всего было то, что ей практически не удавалось отвлечься от собственных навязчивых мыслей. Эрин то хотела выйти из комнаты с гордо поднятой головой и во всеуслышание объявить, что она стала магом, то мечтала тайком про браться по наиболее темным коридорам дворца, чтобы навсегда покинуть родовое гнездо. Мысль о том, чтобы в полном одиночестве пуститься в бега, с каждым разом казалась ей все более правильной.