Ее андалузский друг - [30]

Затем они заговорили об отце — и тут повисла пауза. Так всегда случалось, когда разговор заходил о нем. Словно онемев, они сидели и недоумевали, почему же он так рано ушел от них. Папа Георг был добр, хорош собой и создавал ощущение спокойствия и защищенности — таким помнила его София. Иногда она задавалась вопросом, что стало бы с этим образом, если бы он продолжал жить. Георг Лантц умер в отеле в Нью-Йорке, где находился в командировке, — упал замертво, когда принимал душ. О нем у Софии сохранились лишь самые светлые воспоминания — его смех, его шутки, его заботы о дочерях. Она помнила его крупную фигуру и ту легкость, с какой он двигался: в нем был некий шарм, который она позднее замечала и у других пожилых мужчин, не пожелавших становиться с годами желчными и язвительными. Он как будто излучал желание быть счастливым — словно это был его подарок жене, дочерям и Господу Богу. София до сих пор тосковала по отцу и иногда разговаривала с ним, оставшись одна.

Алкоголь и ночь брали свое. Джейн ушла в комнату для гостей и прилегла рядом со своим Хесусом. София зашла к Альберту, спавшему на раскладушке, поправила на нем одеяло, поцеловала в лоб и решила не беспокоить.

Сев в такси, она попросила водителя провезти ее более длинной дорогой. Сидя на заднем сиденье, разглядывала виллы, проплывавшие мимо, наслаждаясь сладким состоянием опьянения и одиночеством. Ей нравился коттеджный поселок, где прошло ее детство; она знала историю многих домов, мимо которых они проезжали, — кто жил в них раньше, кто живет теперь. Это были ее родные места. И все же не без грусти смотрела она на мир, проплывавший за окнами такси. Он мало изменился, однако то, с чем он связан в ее сознании, уже ушло в прошлое. Сейчас все уже другое, и она не чувствует больше слияния с этим миром.

Пока они сидели на веранде, Джейн рассказала, что они с Хесусом встретили в Буэнос-Айресе Йенса Валя. София удивилась, когда услышала его имя — целую вечность не вспоминала о его существовании. Йенс Валь… Они познакомились в шхерах во время летних каникул, еще в гимназии, — и не расставались ни на минуту, пока не пришло время разъезжаться по домам. София вспомнила, как тяжело ей далось тогда это расставание. В конце каникул она поехала к нему. Он жил в Экерё, его родители были в отъезде, и дом остался полностью в распоряжении Йенса.

Почти все время она пролежала, положив голову ему на грудь, — во всяком случае, именно так ей вспоминалась та неделя, которую они провели вместе. Они бесконечно разговаривали, словно все эти годы берегли слова друг для друга. Иногда они ездили за продуктами на «Ситроене» его родителей — с громкой музыкой и без прав, словно проверяя, каково это — быть взрослыми и свободными… Даже чистя зубы в ванной, они продолжали держаться за руки. Боже, насколько все это забылось! Несмотря на свой юный возраст, София понимала тогда, что эта любовь в конце концов обернется болью. Так и получилось. С годами она поняла, что он, наверное, ощущал то же самое и всеми силами сопротивлялся, чтобы избежать оборотной стороны любви.

Когда водитель высадил ее, София вошла в свой дом, не желая расставаться с чувством опьянения. Слишком хорошо было ей сейчас, чтобы просто пойти лечь спать. Спустившись в подвал, она взяла бутылку вина, открыла ее в кухне, налила большой бокал и уселась у стола. Отпив несколько глотков, обнаружила на дне пачки пару сигарет. Закурила, не заботясь о том, чтобы открыть окно или включить вытяжку. Блаженное состояние улетучилось с последними каплями вина — светлые мысли сменились мрачными, сигарета показалась отвратительной на вкус.

У нее возникло чувство, что она что-то сделала не так, совершила какую-то ошибку. Это ощущение София унесла с собой в ночь, в пустые сны.

И проснулась на следующее утро с чувством вины.

6

Грузовое судно двинулось от Роттердама к северу, медленно пробираясь вдоль голландского побережья. Море было спокойным, светило солнце, выбравшееся из-за перистых облаков. Йенс поднялся со своего места в тени, неторопливо пересек палубу, спустился по стальному трапу в трюм.

Там он еще раз осмотрел свой товар — ему хотелось отвлечься, сидеть неподвижно было тяжело, поскольку на сетчатке еще сохранились образы мертвецов. Позади него послышались шаги, появился Арон. Йенс не предпринял никакой попытки скрыть содержимое своих ящиков.

Арон взглянул на оружие и присел рядом на контейнер.

— Некоторое время мы будем идти на север, затем повернем на восток и возьмем курс на Бремерхафен. До того где-то возле Хельголанда мы встретимся с другим судном и кое-что на него перегрузим. Тебе и твоему товару тоже хватит места на нем.

Йенс посмотрел на Арона:

— Зачем?

— Потому что тебе не удастся разгрузить автоматы в Бремерхафене. Таможня отберет весь твой груз.

— Я вижу, ты человек опытный.

— Да. И ты тоже…

Они посмотрели друг на друга.

— Соглашайся на мое предложение. Ты знаешь, как все это работает.

Да, Йенс все понимал — ему предлагают сделку. Приняв помощь Арона, он становился обязан ему. Йенс многое повидал на своем веку. Это была явная угроза. У него нет выбора. Вот так это работает.