Джузеппе Гарибальди - [86]

Следует ли осуждать его за это? Бланки, создавший политическую теорию, опирающуюся на стратегию, никогда не сумеет реально повлиять на ход событий. Гарибальди, двигаясь ощупью, без подготовки, сумел, напротив, в 1860 году повлиять на ход истории Италии.

11 сентября 1867 года Гарибальди покинул Женеву, где его речи вызвали протест официальных религиозных властей.

В правительственных кругах Флоренции надеялись, что он вернется на Капрера.

Но он присоединился к своим сторонникам в городах, расположенных поблизости от Папского государства, и возобновил пропаганду, произнося речи и повторяя, что настало время «идти на Рим».

«В Рим! В Рим! — призывал он. — Я стар, и, может быть, вы придете туда раньше меня. Но мы там встретимся, даже если пойдем разными путями».

Гарибальди надеется повторить в Риме то, что пережил в Венеции.

Когда ему говорят о враждебности итальянского правительства, он только пожимает плечами, давая понять, что между всеми итальянцами существует молчаливое согласие.

И в самом деле, гарибальдийцы безнаказанно собираются на глазах у карабинеров. Часто оружие поступает к ним из королевских войск. Не значит ли это, что Виктор Эммануил II и Раттац-ци, председатель совета, решили не мешать? Гарибальди даже пользуется — и это говорит о том, до какой степени он чувствует себя в безопасности, — официальным телеграфом, чтобы передавать свои приказания своему сыну Менотти, который собирает волонтеров в Терни. Более того, 18 сентября он помещает в газетах два обращения, одно для жителей Рима, второе для итальянских патриотов. Первых он призывает к восстанию, от вторых требует, чтобы волонтеры присоединились к нему.

Этот сценарий через несколько дней будет отменен. Париж выразит протест итальянскому правительству и в доказательство своей решимости приведет в боевую готовность пехотную дивизию в Лионе. Гарибальди не обратит на это внимания, но Виктор Эммануил II и Раттацци почувствуют, что пора обезопасить себя от каких бы то ни было обвинений в пособничестве.

21 сентября «Официальная газета» опубликовала короткий, но ясный текст: «Если кто-нибудь, — подчеркивается в этом правительственном заявлении, — в нарушение условий конвенции от сентября 1864 года попытается переступить границы Папского государства, мы этого не допустим».

Предупреждение для Гарибальди.

Но он уже не впервые не обращает внимания на совет, предупреждение или королевский ультиматум. Более того, он еще раз вообразит, что «они» не посмеют.

В ночь с 23-го на 24 сентября он гостил у одного из друзей в Синалунга, по дороге из Сьенны в Орвьетто. Естественно, он не принял никаких мер для своей безопасности. Он открыто отправился в этот дом, рано лег спать. И был поражен, когда утром его разбудил лейтенант карабинеров и объявил, что он арестован. На вокзале Лусиньяно его ждал специальный поезд. Оттуда его препроводили в Алессандрию, где на сорок восемь часов заключили в крепость. Гарибальди приветствовали солдаты гарнизона, которые устроили манифестацию в его защиту и кричали: «Рома, Рома!»

Снова он поставил правительство в затруднительное положение. Что делать с этим человеком, которого так часто приходится заключать в крепость, а затем освобождать под давлением общественного мнения?

В конце концов, его посадили на корабль: место назначения — Капрера. Остров взяли на карантин. Его окружили фрегаты, броненосцы, мелкие пароходы.

«И вот я в собственном доме пленник, с которого не спускают глаз».

Известие о его аресте вызвало демонстрации по всей Италии.

Известно, что французский министр иностранных дел выразил глубокое удовлетворение действиями итальянского правительства: «Поздравьте председателя совета с решением, которое он только что принял». В итальянском парламенте депутаты от левых заявили протест, как только узнали, что Гарибальди в заключении: депутат защищен парламентской неприкосновенностью. По какому праву его держат под наблюдением даже на его острове? Правительство отвечает отговорками, которые никого не обманывают: блокада острова вызвана эпидемией холеры.

В городах Флоренции, Неаполе не прекращаются волнения. Речь идет, конечно, об ограниченных социальных слоях, но они достаточно сильны, чтобы правительство не на шутку встревожилось. Да и волонтеры не отказались от своих намерений.

Ими руководит Менотти Гарибальди. Их отряды после коротких боев проникают на территорию Папского государства. Все власти снова, как кажется, им содействуют; от карабинеров до железнодорожников: гарибальдийцев, отправившихся по железной дороге, пропускают. В самом Риме патриоты готовятся к восстанию, велика надежда, что их поддержит город. Правительство ждет этого движения, которое могло бы избавить его от ответственности в глазах Франции, позволив в то же время присоединить Рим к Италии.

Париж не дает себя провести. Войска двинулись к Тулону, корабли готовы их принять. Одновременно правительство Наполеона III призывает Пия IX оказать сопротивление, «энергично защищаться, так как Франция не оставит его без поддержки». И для этого есть еще повод: империя только что испытала унизительное поражение в Мексике: «ее» император Максимилиан расстрелян в июне 1867 года? Почему бы не вернуть внешней имперской политике блеск фанфаронскими успехами в Риме? Их нетрудно одержать, а общественное мнение католиков будет удовлетворено. Банды гарибальдийцев или даже итальянскую армию легко будет разбить, если возникнет такая необходимость.