Джузеппе Гарибальди - [50]

Гарибальди снова становится солдатом. Он принят королем. Встреча была откровенной и сердечной.

Виктор Эммануил, со своей резкостью — несколько преувеличенной — этакий ворчливый король, который, не считаясь с этикетом, способен сказать правду в глаза и салонам предпочитает поле битвы, — понравился Гарибальди.

Он принял чин генерал-майора сардинской армии и командование Альпийскими стрелками, — объединением волонтеров, состоящим из трех полков. Он назначит офицерами своих верных друзей: Медичи, Нино Биксио, Козенца. И направит Виктору Эммануилу II верноподданническое послание: «Правительство короля, дав мне доказательства столь почетного для меня доверия, получило все права на мою признательность. Я буду счастлив, если мое поведение будет соответствовать моей готовности верно служить королю и отечеству».

Кавур и Виктор Эммануил поняли, что им легко управлять, используя его наивность, искренность и патриотизм.

Его заставили покинуть Турин. Волонтеры не должны бросаться в глаза, Наполеон III допускает участие только регулярных войск. Ему дали только тех, кто был слишком молод или слишком стар для регулярных частей. Пусть выпутывается с тем, что осталось!

Стал ли он в самом деле жертвой обмана?

Его отправили в Риволи, около Сюз, как он пишет, «после нескольких дней, проведенных в Турине, где я должен был служить приманкой для итальянских волонтеров». И он говорит о странном положении, в котором оказался: «Я должен быть там, но не показываться. Волонтеры должны знать, что я в Турине для того, чтобы их собрать, но в то же время меня просили скрываться, чтобы не бросить тень на дипломатию. Какое положение!»

Но ловушка, приготовленная Кавуром, неотвратимо захлопнулась.

«Что было делать? Я выбрал наименьшее зло и, не имея возможности делать все, что было необходимо, я принял то немногое, что можно было получить, — ради нашей несчастной страны».

Можно также понять Кавура: партия требовала предусмотрительности и осторожности. В Париже, от которого все зависело, Партия порядка, доминирующая в императорском окружении, была против войны и политики Наполеона III в Италии, которой восторгались только либералы и «красные».

Если маршалы, императрица, дипломаты, банкиры увидят в ситуации, сложившейся в Италии, предлог, чтобы заявить об опасности революции, их давление на императора только усилится.

Уже Англия предлагает поразмыслить, и Наполеон III соглашается, вынуждая Кавура присоединиться к нему. Весь план пьемонтского государственного деятеля оказывается под угрозой. «Мне остается только пустить себе пулю в лоб», — восклицает он. Но, как говорит Наполеон III, «политика меняет цвет трижды на дню».

Император Франц Иосиф, считая, что война так или иначе неизбежна, решил опередить приготовления Турина и Парижа. 25 апреля он посылает Пьемонту ультиматум, требуя немедленного разоружения и роспуска корпуса волонтеров, которым командовал Гарибальди. Кавур отвергает ультиматум, и 29 апреля австрийские войска под командованием Дыолы перешли Тессин, реку, отделяющую Ломбардию от Пьемонта.

3 мая 1859 года Наполеон III, в силу действующего союзнического договора, объявил войну Австрии и заявил о своем желании сделать «Италию свободной вплоть до Адриатики». Французские войска перешли через Альпийские перевалы и высадились во главе с императором в портах Генуи и Савона.

Вторая война за независимость началась в лучших дипломатических условиях, чем первая Гарибальди прожил эти первые дни начала войны в состоянии величайшего возбуждения. Без сомнения, им овладели гнев и разочарование, когда он почувствовал настороженное отношение офицеров сардинской армии.

«Я вдруг увидел, с кем имею дело. Призвать волонтеров и притом в большом количестве, чтобы затем использовать их как можно меньше: и среди них — наименее приспособленных к воинскому делу…» Вот к чему хотели свести его роль.

«В Пьемонте в начале 1859 года меня подняли как знамя». Каким это было реваншем за последние годы, прожитые в безвестности! Отведенная ему роль, встреча с королем в самый день атаки в генеральном штабе Сан-Сальваторе и доверенная ему миссия: защищать плохо защищенный Турин, так как французские войска еще не прибыли, а сардинские значительно уступали в численности войскам Дьюлы, затем, обеспечив эту защиту, идти к озеру Мажор, угрожая правому флангу противника. И там, на том самом месте, где проходили бои в 1848 году, снова сражаться, но уже имея в распоряжении не нескольких людей, чьей единственной целью было попасть в Швейцарию, чтобы ускользнуть от врага, а полки стрелков, являющиеся официально частью пьемонтской армии…

И девятнадцатилетний сын Гарибальди Менотти скачет впереди корпуса Альпийских стрелков в качестве проводника. Итак, прошло много лет, но они принесли не только старость и разочарования.

Несомненно, были моменты, когда Гарибальди приходилось вновь переживать худшие минуты 1848 года. «Я также написал Кавуру, чтобы мне прислали Апеннинских стрелков; под разными предлогами он так и не захотел этого сделать, несмотря на приказ короля; я убедился, что увеличения численности моих солдат не хотели. Старая ссора, начавшаяся еще в Милане в 1848 году, когда был издан приказ о том, что в корпусе, которым я командовал, не должно было быть более пятисот человек. Кавур ограничил меня тремя тысячами.