Джокер, или Заглавие в конце - [2]
Я еще не представлял, как попался.
Еще год назад я и думать не мог, что снова займусь преподаванием. От тех же курсов по тем же конспектам (Чехов — Толстой — Тургенев, перхоть пожелтелых бумаг), от кафедральных склок, унизительной зарплаты ушел сначала на министерскую синекуру, сочинять какие-то методические руководства, ненадолго задержался на другой такой же, освободился наконец на пенсию.
О преподавательской работе я жалел меньше всего. Когда-то связывал свое будущее с наукой, любил в молодости усмешливо поболтать о том, что литературу, ее полноценное, так сказать, измерение создают не столько творцы первоначальных, исходных текстов, сколько филологи, толкователи, биографы, комментаторы. Это они наполняют неразработанные, не до конца оживленные строки соками многомерных смыслов, обнаруживают в них связи, культурные, мифологические соответствия, переклички, о которых отчетливо не подозревали сами авторы. Не их ли почти двухвековым соавторством был создан — и продолжает до сих пор создаваться Пушкин? Разве современники Шекспира, едва замечавшие его при жизни, могли понять, вычитать у него столько, сколько читаем теперь мы, и он все еще не перестает обогащаться, расти — тоже благодаря нам, почти безымянным, не претендующим на бессмертие? Иронизируйте сколько хотите — но что такое, в конце концов, Библия без теологии? Что-то в таком духе.
Надолго этого молодого тщеславия не хватило, имени в науке не заимел, докторскую диссертацию не дописал (Чехов и Серебряный век, восприятие, неприятие, культурный контекст… о господи, было, было). Последнюю статью в «Ученых записках» напечатал лет пятнадцать назад, сами «Записки» надолго прекратили существование, уж не вспомнить когда. Уверял себя, что на досуге доработаю, додумаю недодуманное, некоторое время кропал кое-что для себя, угас. Обычное дело. Прирабатывал популярными публикациями, все больше к культурным юбилеям, отоваривал неиспользованную мелочишку. В одном из глянцевых журналов начальником оказался мой бывший студент, никогда мне еще так не платили, основные деньги в дом приносила жена — хватало.
Состояние полудремотного спокойствия можно было назвать возрастной усталостью. И не сказать, чтобы обрюзг, расслабился, — нет, об этом тоже было кому позаботиться. С Наташей вообще не на что было жаловаться, нечего было желать. Новинок читать не тянуло, общение угасало, былые собеседники уходили, кто из жизни, кто из страны, переписка не складывалась, с новыми не сближался.
(Повторяющийся сон: станция или полустанок, спускаешься из вагона купить у набежавших торговок вареной картошки из кастрюли, укутанной ватником, в аппетитном горячем масле, надо теперь вернуться в свой вагон, но путь к нему оказывается загорожен другим, подошедшим поездом, пока его обходишь, твой успевает куда-то деться, ушел или перегнан на другой путь, ищешь долго, невпопад, безнадежно, как бывает во сне, пока не заставляешь себя с облегчением проснуться: никуда тебе на самом деле не надо, и Наташа под боком, теплая.)
Если и подступало иногда неясное чувство, похожее на тоску, я с ним умел справляться, способность к иронии не исчезла. Пока не произошел этот сбой. Шли к дочке посмотреть квартиру после ремонта, возле мусорного бака против ее подъезда я увидел сваленные кучей книги, подался взглянуть поближе. Рефлекс, пора уже было привыкнуть к зрелищу книг на помойке, Наташа удержала за локоть. Померещилось что-то, не успел на расстоянии рассмотреть. Соня со сдержанной гордостью демонстрировала усвоенные уроки дизайнерского журнала: арочный проем между комнатами вместо убранных дверей, малогабаритное джакузи в стиле техно, массивные, мягкие, размягчающие кресла. Наташа ахала, я поддакивал рассеянно, а взгляд по привычке выискивал книги. Они теперь ютились в разных пазах, наряду с бокалами, вазами, сувенирами. Путеводители по европейским достопримечательностям, красочные обложки, незнакомые имена, комплект «Cosmopolitan». И будто все медлил осознать, что ищу и не могу найти, не давал проясниться воспоминанию о замызганном картонном переплете с геометрическим силуэтом птицы. Возле мусорного бака, в начинавшихся сумерках. Но уже знал, что не ошибся. Дешевая школьная серия, единственный сборник Чехова, к которому когда-то написал предисловие. Соня получила эту книгу в подарок, когда была еще школьницей. Открывала ли она ее хоть однажды, прочла ли сентиментальную надпись? Скорей всего, просто про нее забыла, и не в надписи было дело. Дома снял книгу с полки, листал, казалось бы, знакомое, самим написанное, начинал читать — и не мог. Не узнавал, не проникал в смысл.
Как описать этот странный, болезненный сдвиг? Время назад появились такие картинки: чтобы в наборе беспорядочных пятен обнаружить осмысленные очертания, нужно было особым образом настроить глаз. Собьешься, утеряешь настройку — опять рассыпается бессмысленным конфетти. Оптический эффект. Мы еще увидим небо в алмазах. Соединял слова непонимающим, не своим взглядом. Все оторвано и исчезло, точно сгорело.
Еще не болезнь, нет, сейчас-то я знаю, как это бывает по-настоящему. Невнятное состояние мозга, грань депрессии. Испытавшие- поймут: не можешь читать больше двух-трех страниц подряд — выталкивает, музыка обтекает слух, убаюкивает, не задерживаясь, о телевидении не говорю. Появился еще Интернет, я подключился к нему запоздало, не сразу. Бродил очередной раз без направления, забрел на дискуссию о кризисе цивилизации, нечаянно задержался на перекличках с собственной полузабытой мыслью.
Герои сказочной повести «Учитель вранья», пятилетняя Таська и её брат, второклассник Тим, увидели однажды объявление, что на 2-й Первоапрельской улице, в доме за синим забором, дают уроки вранья. И хотя Таська уверяла брата, что врать-то она умеет, они всё-таки решили отправиться по указанному адресу… А что из этого вышло, вы узнаете, прочитав эту необычную книжку, полную чудес и приключений.
В декабре 1992 года впервые в истории авторитетнейшая в мире Букеровская премия по литературе присуждена русскому роману. И первым букеровским лауреатом в России стал Марк Харитонов, автор романа «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Своеобразная форма трехслойного романа дает читателю возможность увидеть историю России XX века с разных ракурсов, проследить начало захватывающих событий, уже зная их неотвратимые последствия.
Новый роман Марка Харитонова читается как увлекательный интеллектуальный детектив, чем-то близкий его букеровскому роману «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Герой-писатель пытается проникнуть в судьбу отца, от которого не осталось почти ничего, а то, что осталось, требует перепроверки. Надежда порой не столько на свидетельства, на документы, сколько на работу творящего воображения, которое может быть достоверней видимостей. «Увидеть больше, чем показывают» — способность, которая дается немногим, она требует напряжения, душевной работы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марк Харитонов родился в 1937 году. В 70-е годы переводил немецкую прозу — Г. Гессе, Ф. Кафку, Э. Канетти. Тогда же писалась проза, дождавшаяся публикации только через двадцать лет. Читавшие роман Харитонова «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича», удостоенный в 1992 году первой русской Букеровской премии, узнают многих персонажей этой книги в романах «Прохор Меньшутин» и «Провинциальная философия». Здесь впервые появляется провинциальный писатель и философ Симеон Милашевич, для которого провинция была «не географическое понятие, а категория духовная, способ существования и отношения к жизни».
«В художественной системе Харитонова быт занимает важное место. Выписан он чрезвычайно тщательно и исторически достоверен, хотя является для автора все-таки только фоном для постановки глубоких экзистенциальных вопросов… Единицей текста становится абзац, передающий мысль, действие, мотив и сохраняющий внутри себя логическую связь, но между абзацами — пустота, как и между событиями, и в этой структуре — авторская философия: правда принадлежит не логике, часто вводящей в заблуждение, а целостности бытия, из которой, собственно, и вырастает дух жизни.
Маргера Зариня знают в Латвии не только как выдающегося композитора и музыкального деятеля, но и как своеобразного писателя, романы и рассказы которого свидетельствуют о высокой культуре их автора. Герой совершенно необычного по форме и содержанию романа «Фальшивый Фауст» имеет, очень условно говоря, много прототипов в мировой литературе, связанной с легендой о Фаусте. Действие романа происходит в разные исторические эпохи, насыщено увлекательными приключениями и острыми ситуациями.Целиком посвящен нашему времени роман «Сыновья».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После межвременья перестройки Алексей, муж главной героини, Леры, остаётся работать по контракту во Франции. Однажды, развлечения ради, Алексей зашёл на сайт знакомств. Он даже представить себе не мог, чем закончится безобидный, как ему казалось, флирт с его новой виртуальной знакомой – Мариной. Герои рассказов – обычные люди, которые попадают в необычные ситуации. Все они оказываются перед выбором, как построить свою жизнь дальше, но каждый поступок чреват непредсказуемыми последствиями.
1969-й, Нью-Йорк. В Нижнем Ист-Сайде распространился слух о появлении таинственной гадалки, которая умеет предсказывать день смерти. Четверо юных Голдов, от семи до тринадцати лет, решают узнать грядущую судьбу. Когда доходит очередь до Вари, самой старшей, гадалка, глянув на ее ладонь, говорит: «С тобой все будет в порядке, ты умрешь в 2044-м». На улице Варю дожидаются мрачные братья и сестра. В последующие десятилетия пророчества начинают сбываться. Судьбы детей окажутся причудливы. Саймон Голд сбежит в Сан-Франциско, где с головой нырнет в богемную жизнь.
В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).