Дюма. Том 73. Путевые впечатления. В России. (Часть первая) - [46]

Петр был вне себя от радости: итак, грозное ополчение полностью разгромлено. Он устремляется в Москву. Но каким же образом из тридцати пяти — сорока тысяч стрельцов осталось всего семнадцать — восемнадцать тысяч?

Они были истреблены в результате хитроумного расчета Петра.

Прежде всего, в сражениях с турками стрельцов неизменно ставили в первые ряды как лучших солдат, и поэтому их было убито более чем достаточно. Правда, офицерам полагалось пополнять свои части, но Петр, обычно весьма строгий к соблюдению правил, закрывал глаза на то, что ряды этой привилегированной гвардии поредели, а поскольку командирам по-прежнему выдавалось жалованье на сорок тысяч человек, хотя на самом деле личного состава оставалось не более семнадцати-восемнадцати тысяч, они не считали необходимым быть в этом отношении щепетильнее самого государя.

И потому на место выбывших стрельцов никого не набирали.

Петр так спешил на обратном пути, что он въехал в Москву через одну из городских застав в то самое время, когда пленных стрельцов вводили туда через другую. Представился случай раз и навсегда покончить с этими разбойниками, и царь не упустил его.

Он приказал вести судопроизводство по процедурам, применявшимся в отношении убийц.

Две тысячи стрельцов были приговорены к повешению и пять тысяч — к отсечению головы.

Казнь длилась всего один день. Петр отличался изобретательностью в делах такого рода.

Вот как все это свершилось.

Семь тысяч осужденных собрали на площади, обнесенной частоколом, в кругу которого возвели двести виселиц.

На каждой можно было повесить десять человек одновременно.

Царь сидел на троне; возле него, на ступенях трона, расположились все князья, вельможи и придворные.

Стрельцов выводили по десяткам, и царь сам их пересчитывал. Затем на приговоренных накидывали петли и выводили десять следующих.

Царь вел счет таким образом до двух тысяч.

К одиннадцати часам утра эта первая часть казни закончилась.

Приступили ко второй, то есть к отсечению головы.

Приготовления и тут велись с такой же тщательностью, так что самому умелому театральному постановщику нечего было бы в них исправлять.

Напротив виселиц поместили не отдельные плахи, а бревна, положенные на подпорки, которых было достаточно много, чтобы на каждом бревне можно было обезглавить сто приговоренных.

Царь велел вывести первых сто стрельцов и этой сотне отрубил головы собственноручно. Обучаясь плотницкому делу, Петр овладел искусством орудовать топором. Продемонстрировав свое умение, он велел раздать сто топоров своим приближенным.

— Теперь ваша очередь, — сказал государь, обращаясь к ним. — Я свое дело сделал, делайте и вы свое.

Там находились генерал-адмирал, великий канцлер, Ментиков, Апраксины, Долгоруковы; быть может, кое у кого из них дрожали руки, но ни один не осмелился ослушаться. После того как каждый отсек по десять-двенадцать голов, царь смилостивился и разрешил передать топоры солдатам, которые завершили дело, но по-прежнему на глазах у царя и его придворных.

Пощады удостоился лишь один стрелец.

Это был красивый молодой человек лет двадцати двух, по имени Иван и по прозвищу Орел.

Подходя к плахе, он споткнулся о тело, преграждавшее ему дорогу.

— Ну-ка, пропусти меня, — сказал он, отталкивая труп ногой, — сейчас мой черед.

Это хладнокровие поразило Петра.

— Помиловать его! — закричал он солдату, который уже занес топор над головой Ивана.

И топор застыл в воздухе.

Но это было не все: Петр зачислил Орла солдатом в свой пехотный полк.

Стрелец дослужился до офицерского чина и, следственно, получил дворянство.

Его сын Григорий, генерал и губернатор Новгорода, имел пятерых сыновей: Ивана, Григория, Алексея, Федора и Владимира.

Это и были пять братьев Орловых.

Григорий был любовником Екатерины и едва не стал ее мужем.

Алексей был убийцей Петра III и героем Чесменской битвы.

Таким образом, одному из потомков стрельца, спасенного Петром Великим, суждено было сделать Великой и Екатерину!

Вместе с молодым Орлом пощадили еще трех стрельцов, но лишь на время и для того, чтобы позже подвергнуть их казни еще более ужасной.

Эти трое были авторами прошения, призывавшего на царство Софью, сестру царя, которая всю жизнь замышляла против него козни.

Мы уже говорили, что Софью заточили в монастырь.

Троих стрельцов повесили на виселице, возведенной прямо напротив ее кельи.

В руку одного из повешенных вложили прошение.

Виселица стояла так близко к келье, что рука с письмом, окоченев, просунулась в окно царевны.

Петр приказал, чтобы все так и оставалось, пока рука и тело повешенного не сгниют и не рассыплются в прах.

Это зрелище излечило царевну от любых новых попыток к бунту. Она попросила разрешения постричься в монахини и, сменив свое имя, столь печально прославившееся, называться Марфой.

Обе ее просьбы были удовлетворены.

Она умерла монахиней в 1704 году.

Как уже было сказано, во время первого сражения со стрельцами Гордон перебил из десяти тысяч человек семь тысяч. Три тысячи бежали и рассеялись по стране.

Однако царь желал полного истребления стрельцов.

Под страхом смертной казни он запретил во всех пределах российской державы не только предоставлять убежище беглецам, но и подавать им пищу.