Дюма. Том 73. Путевые впечатления. В России. (Часть первая) - [33]

Около двух часов ночи полил дождь, и, как в песне не помню какого поэта, баранов белых надо было загонять под крышу; шум, который они подняли, когда закрывали овчарню, разбудил меня.

Море было неспокойное. Мне подумалось, что это как раз тот случай, когда можно поступить, как наш англичанин на горе Ава-Сакса, то есть не открывать глаза.

С упорством придерживаясь этого решения, я открыл их только в семь часов утра.

Приведя себя в порядок, я поднялся на палубу.

Первое, что я там увидел, был Хьюм, бледный как смерть. Всю ночь напролет он провел в непосредственном общении с Балтикой.

К счастью, погода исправилась: солнце, уже менее яркое, поднималось на горизонте, море было синее, бескрайнее и пустынное.

Все с удовольствием раскланивались; плавание из Штеттина в Санкт-Петербург длится не настолько долго, чтобы проникнуться к нему отвращением.

Высокий, красивый и бодрый на вид блондин лет двадцати шести-двадцати восьми подошел ко мне, намереваясь свести со мной знакомство.

Поскольку некому было представить нас друг другу, он назвал себя сам: это был князь Голицын.

Голицыны принадлежат к старинной русской знати. Их имя, а вернее прозвище, происходит от слова голица («латная рукавица»).

Второй сын Гедимина, основатель династии Ягелло-нов, стал родоначальником князей Хованских, Голицыных и Куракиных.

Это самый многочисленный из княжеских домов России. Дошло до того, что теперь все его представители имеют номера, чтобы различаться между собой.

Русский император как-то раз сказал одному из них:

— Вы все имеете номера, как извозчики.

— Да, государь, и как цари, — ответил тот.

Князь Голицын — заядлый охотник, и мы беседовали с ним об охоте, как вдруг он обратил мое внимание на то, что слева от нас видна земля.

Я решил, что это, должно быть, остров Готланд.

VII. В МОРЕ

Как я и предполагал, это в самом деле был остров Готланд; по левую руку от нас довольно отчетливо вырисовывались очертания его гор — сплющенность Земли у полюсов еще не давала здесь о себе знать.

С точки зрения географии — это шведская территория, и принадлежать она должна Швеции, но датчане — эти люди Севера, заставлявшие проливать горчайшие слезы умирающего Карла Великого, — дважды ее завоевывали, хотя и не могли надолго сохранить за собой.

То, как был открыт остров и как он оказался присоединен к Швеции, теряется во тьме веков. Существует лишь предание — слабый луч, подобный свету маяка, тонущему в густом тумане, который клубится над этим форпостом северных морей.

Некогда Готланд, подобно Делосу, был плавучим островом: по вечерам он погружался в воду и отправлялся спать на дно моря. Человек по имени Тьелвар пристал однажды к его берегу и зажег там огонь. Остров, которого обрадовал такой свет, увиденный им впервые, не осмелился уйти под воду, боясь погасить его; мало-помалу он пустил корни и вскоре прирос к морскому дну. И тогда Тьелвар, не испытывая беспокойства, обосновался там вместе со своим сыном Хафди и своей невесткой Вита-Стьерной («Белая Звезда»), у которых родились сыновья Гути, Грайпр и Гунфьяун. Сыновья эти выросли и поделили остров. Но, когда их потомки стали чересчур многочисленны и земля уже не могла прокормить всех, треть рода переселилась в другие края: сначала эти люди смешались с обитателями Форё и Дагё, а затем через Россию распространились до самой Греции.

Я рассматривал Готланд то невооруженным глазом, то с помощью подзорной трубы, пытаясь мимоходом разузнать о нем все, что можно разузнать об острове, удаленном от тебя на расстояние семи или восьми льё, посредством зрения, как вдруг один швед, занимавшийся торговлей зерном в Висбю, столице Готланда, предложил мне дать об этом острове кое-какие сведения.

Всем, кто меня знает, известно, с какой охотой я выслушиваю даже скучных людей, а уж тех, кто вызывает у меня интерес, — тем более. Вопросы мои следовали один за другим, и вот что в итоге этой беседы мне удалось выяснить.

Город Висбю, о котором мне рассказывал мой собеседник, в наши дни находится в состоянии упадка: в нем насчитывается всего лишь около четырех тысяч душ, тогда как прежде его население составляло пятнадцать-восемнадцать тысяч человек.

Это один из самых древних северных городов, и он полон развалин старинных зданий; здешняя церковь, по заверению моего торговца зерном, — это образец чистейшей готики конца XIV — начала XV века.

Скажите, много вы знаете французских торговцев зерном, которые могли бы сказать вам, к какому времени относится сооружение церквей Сен-Жермен-де-Пре, Нотр-Дам или Сент-Этьенн-дю-Мон?

Как выяснилось, мой новый знакомый разбогател на продаже пшеницы, а вернее, ржи, которая на Готланде отличается удивительной белизной.

Особенность почвы на острове такова, что земля здесь перемешана с большим количеством извести, поэтому она сохраняет солнечное тепло и вся высохла бы, если бы поля не укрывали срезанными зелеными ветками.

К этому нужно добавить, что на Готланде нет ни озер, ни рек, а есть только ручьи, пересыхающие летом.

Помимо торговли зерном, местные жители занимаются разведением шелковичных червей и выращиванием скота. Услышав мои презрительные высказывания по поводу баранины вообще, мой собеседник принялся уверять меня, что я отказался бы от своего предубеждения, если бы мне удалось попробовать мясо здешних баранов, которое по вкусу напоминает одновременно зайца и косулю.