Дюма. Том 73. Путевые впечатления. В России. (Часть первая) - [31]

Первой предложенной ему религией стало мусульманство.

Владимир покачал головой.

— Нет, — сказал он, — мне не нужна вера, которая запрещает пить вино: напиток этот необходим русским, ибо он есть их веселие.

В итоге магометанское вероисповедание он отверг.

После этого ему предложили католичество, но он снова покачал головой: его настораживал папа.

— Я готов встретится с Богом на Небе, — сказал он, — но не хочу встречаться с ним на земле.

Затем ему предложили иудейство.

Но князь ответил:

— Мне не кажется разумным оказаться среди скитальцев, наказанных Небом, и разделить с ними наказание за преступление, которое я не совершал.

Наконец, ему предложили греческую религию.

Не знаю, какие достоинства этой веры подействовали в ее пользу, но известно, что он ее принял.

И поскольку Владимир ничего не делал наполовину, он, едва приняв новую веру, тотчас отринул в угоду своему новому Богу ложных богов, которым прежде поклонялся, велел стражникам бить их розгами, а затем, привязав к хвостам лошадей и волоча по земле, сбросить в Днепр.

Затем, дабы благодать, столь чудесным образом снизошедшая на него, распространилась и на его подданных, он приказал собрать, словно стада, все людское население, согнал его на берега рек и заставлял там крестить людей тысячами, понуждая входить в воду толпу за толпой и называя именем одного и того же святого по десять тысяч людей сразу.

Все эти заслуги сына Святослава были вознаграждены, и в церковном календаре добавилось имя нового святого — святого Владимира.

Познакомив вас не только с нашим пироскафом, но и со святым, имя которого он носит, я сейчас представлю вам кое-кого из тех, с кем мы встретились на палубе.

Начну с княгини Долгоруковой и трех ее дочерей, самой старшей из которых всего шестнадцать лет. Княгиня выдает себя за пятидесятилетнюю, но я полагаю, что делает она это для того, чтобы обезопасить себя во время путешествия, и на самом деле ей не больше тридцати пяти — сорока.

Она весьма образованна, скорее чопорна, чем привлекательна, но определенно становится привлекательной, когда позволяет себе не быть чопорной.

Долгоруковы самые что ни на есть настоящие великие князья: их род восходит к Рюрику, и по прозвищу Долгая Рука одного из своих предков они именуются Дол горуковым и.

Это то же самое прозвище, какое было у Артаксеркса, сына Ксеркса.

Другой их предок — князь Григорий, по прозвищу Роща, который оборонял с 1608 по 1610 годы Троицкий монастырь святого Сергия от тридцати тысяч поляков и казаков, предводительствуемых четырьмя доблестными воинами: Сапегой, Лисовским, Тышкевичем и Константином Вишневецким; наконец, одна из княжон Долгоруковых в 1624 году вышла замуж за царя Михаила Романова, основателя ныне царствующей династии.

Князь Яков Долгоруков был другом и советником царя Петра I. Однажды, во время заседания Сената, он разорвал царский указ, показавшийся ему несправедливым. Несдержанный от природы, Петр бросился на него со шпагой в руках.

— Убей меня, — сказал ему князь Яков, — ты уподобишься тогда Александру Македонскому, а я — Клиту.

Услышав эти слова, Петр опомнился, бросился к нему в объятия и попросил у него прощения. Другой князь, Иван Долгоруков, был близким другом Петра II, внука Петра I. Когда императрица Анна взошла на престол и передала бразды правления гнусному Бирону, погубившему за время своего фаворитства одиннадцать тысяч человек, князь Иван был вместе с семьей сослан в Сибирь, а затем, по прошествии девяти лет, возвращен обратно и четвертован.

После этого княгиня Наталья, его жена, приехала в Киев и приняла там постриг.

Но накануне того дня, когда ей предстояло дать обет, она поднялась на крутой берег Днепра: там эта прекрасная страдалица, последовавшая за мужем в Сибирь и променявшая роскошь и богатство на лачугу бедняка, сняла с пальца обручальное кольцо и бросила его в воды реки.

На тридцать лет пережила она мужа и в течение тридцати лет молилась за того, кого любила.

В настоящее время в семье Долгоруковых осталось трое мужчин высочайшего достоинства: это князь Николай Долгоруков, бывший генерал-губернатор Литвы, а ныне — генерал-губернатор Малороссии; князь Илья — начальник императорского генерального штаба артиллерии и, наконец, князь Василий, с отличием выполнивший несколько дипломатических и военных миссий.

Вслед за княгиней Долгоруковой, которую мы упомянули первой из уважения к ее полу, назовем князя Петра Трубецкого: он едет из Парижа, имея при себе дипломатические депеши; человек он еще молодой, на вид ему года тридцать три или тридцать четыре; его отличает сочетание незаурядного ума и благородной внешности. Мало кто разбирается столь же хорошо, как он, в важнейшем вопросе освобождения крестьян, который обсуждается сегодня, и, хотя лично для него речь идет о судьбе годового дохода в один миллион, никто в этом обсуждении не проявляет больше либерализма, чем он.

Трубецкие происходят из старой русской знати: они потомки Ольгерда, великого князя Литовского, сына великого Гедимина и отца знаменитого Ягайло. Фамилия «Трубецкой» происходит от города Трубчевска, владетелями которого они были.