Дюма. Быстрый, или Танжер Алжир и Тунис - [35]

Посланец явился в дуар, где содержались пленники, под видом больного, который пришел проконсультироваться с французским врачом. Один из пленников действительно был врачом — доктор Кабас, храбрый и милейший молодой человек, постоянно забывавший о собственных страданиях, ради того чтобы облегчать страдания своих товарищей.

Посланцу, который с трудом передвигал ноги и стонал так, словно вот-вот должен был умереть, позволили приблизиться к пленникам; те, тоже поверив уловке, были далеки от того, чтобы увидеть в нем вестника свободы, пока в ту минуту, когда доктор Кабас щупал ему пульс, посланец не сунул доктору в руку записку коменданта Мелильи.

Записка тут же была передана г-ну де Коньору, и тот ответил коменданту следующим письмом:

"Ваше письмо от 18-го числа вызвало у нас огромную радость; держите деньги при себе; мы надеемся, что вскоре нас направят в Ваш город и мы сможем засвидетельствовать Вам нашу глубочайшую признательность".

Араб получил это письмо в виде конверта, содержащего дозу лекарства. Оно целиком было написано собственноручно г-ном Курби де Коньором, но без подписи. То были единственные сообщения, которыми обменялись комендант Мелильи и г-н де Коньор.

Со своей стороны арабский вождь, обсуждавший с г-ном де Коньором условия побега пленников, отправил 6 ноября посланца к вождю бени-буйафаров, соседнего с Мелильей племени, который должен был поделить с ним прибыль от этого договора. Он приглашал его незамедлительно явиться в дейру, с тем чтобы забрать пленников и препроводить их к крепости.

На другой день после получения этого письма комендант Мелильи получил через посыльного сообщение от вождя буйафаров; вождь предупреждал коменданта, что пленники могут быть возвращены лишь с 23-го по 27-е — то есть в те дни, когда он вместе с людьми своего племени несет охрану на обсервационной линии, установленной перед городом, ибо племена, живущие в окрестностях Мелильи, сменяя друг друга, несут эту службу по очереди в течение четырех дней.

Чтобы не возбуждать подозрений арабов, капитан Бе-рар должен был, по мере возможности, воздерживаться от появления перед Мелильей, этим и объясняется то обстоятельство, что, дабы использовать его свободное время, ему был отдан приказ забрать меня в Кадисе.

Однако, чтобы средство помощи и передвижения было готово к любому развитию событий, г-ну Дюранду было поручено установить посредством баланселлы, плавающей под испанским флагом, службу связи между Мелильей и Джема-р'Азуатом.

Вот что рассказал мне капитан во время плавания из Гибралтара в Тетуан. Было это 26-го, то есть в тот самый день, когда решалась судьба наших пленных.

Первым моим побуждением было отказаться от посещения Тетуана и, так как "Быстрый" находился в моем распоряжении, направить его в Джема-р'Азуат; но капитан не верил в исполнение арабами данного им обещания; к тому же день 27 ноября был назначен вождем буйафаров, и потому он хотел вновь появиться на рейде в Мелилье лишь после полудня 27-го.

Таким образом, несмотря на эту новую заботу, завладевшую нашими умами, мы подошли к Тетуану и бросили якорь.

Кроме того — полагаю, я уже говорил об этом, — из Танжера в Тетуан отправлен был гонец, дабы предупредить бея, что мы собираемся посетить город, и было бы затруднительно нарушить принятое обязательство. Так что после завтрака мы приготовились сойти на берег.

Но едва мы успели сесть за стол, как к нам спустился вахтенный офицер и сообщил, что два всадника, судя по всему прибывшие из Тетуана, остановились на берегу и подают сигналы. Мы поднялись на палубу: на берегу действительно гарцевали два всадника; с помощью подзорной трубы капитана мы смогли разглядеть их богатые одежды. Они размахивали ружьями, явно желая привлечь к себе внимание.

Капитан тотчас приказал спустить на воду шлюпку, чтобы узнать, не ради ли нас они здесь. Затем, намереваясь на всякий случай быть готовыми, мы снова спустились в столовую, решив закончить завтрак. Но любопытство наше было столь велико, что на палубу мы вернулись раньше, чем наша шлюпка пристала к берегу.

Мы видели, как матросы с помощью боцмана, говорившего по-испански, вступили в разговор с арабами, затем, после нескольких минут диалога, арабы развернулись и галопом помчались в Тетуан. Ну а шлюпка возвратилась к нам.

Это в самом деле были посланцы бея Тетуана, явившиеся узнать о нашем прибытии и возвращавшиеся в город за лошадьми, которые были предоставлены в наше распоряжение, и за эскортом, который должен был сопровождать нас. У нас не хватило терпения дожидаться этого эскорта, мы сели в вельбот и поплыли к берегу.

Через полчаса после нашего отплытия мы причалили и тут же с ружьями в руках разбрелись по берегу. Увидев маленькую речку, впадавшую в море, мы пошли вдоль ее берега и подстрелили несколько болотных птиц. Затем, видя, что эскорт наш все не появляется, мы приняли решение пойти пешком, как обычные путешественники, в город, белевший в двух льё впереди.

Однако нас остановило непредвиденное препятствие. Примерно в пяти шагах от берега стояло здание; мы приняли его за какую-то незначительную постройку: ферму или мельницу. На деле же строение это оказалось таможней и кордегардией. Оттуда вышли люди, похожие на солдат, и подали нам знак, что дальше идти запрещено. Впрочем, все на том же плохом испанском они добавили, что нам следует подождать всего лишь несколько минут, пока не появится наш эскорт.