Дюма. Быстрый, или Танжер Алжир и Тунис - [26]

Как видите, сударыня, три ночи, о которых мы только что говорили, были использованы совсем неплохо, и боги и смертные не теряли времени даром. Однако, сударыня, Вы довольно наслушались разговоров о Юноне, и Вам отлично известна ее репутация, так что вряд ли Вы подумаете, будто она воздержалась от злых умыслов в отношении бедного Геракла. Верно, сударыня: ее осенила счастливая мысль — дав ему родиться после Эврисфея, а не до него, как это следовало бы по естественному ходу вещей, она сделает его младшим вместо старшего, что в наши дни не имеет большого значения, но за полторы тысячи лет до Рождества Христова и в течение полутора тысяч лет после него означало многое.

И вот что сделала Юнона, чтобы задержать рождение Геракла: она приняла обличье старухи и, как только у Алкмены начались родовые схватки, села на ее пороге и застыла в безмолвии, крепко сцепив пальцы рук. Чары заключались в том, что, пока она будет так сидеть, Алкмена не сможет разрешиться от бремени. Алкмена мучилась вот уже двадцать четыре часа, и в течение двадцати четырех часов мучения ее были напрасны.

К счастью, у Алкмены была горничная по имени Кле-антида, которая проявляла большое рвение, бегая взад и вперед и пытаясь хоть где-нибудь найти помощь. Возвращаясь и уходя и снова возвращаясь, она заметила безмолвно застывшую старуху с крепко сцепленными пальцами и догадалась, что тут-то и кроется колдовство; ни с кем не поделившись своими наблюдениями, она вышла в десятый или двенадцатый раз и с сияющим лицом, воздев руки к небу, воскликнула: "Ах, благодаря Лунине госпожа моя родила".

Столь неожиданная новость настолько поразила старуху, что, даже не взглянув сквозь стены, чтобы своим божественным взором удостовериться, правда ли это, она с криком поднялась и разжала пальцы. В ту же минуту чары были нарушены, и Алкмена разрешилась от бремени.

Вы без труда поймете, что Юнона была крайне недовольна: ее время и усилия пропали даром, и, как говорится на нашем выразительном, сочном языке, ее одурачила простая смертная. Разумеется, Юнона тотчас отомстила за себя: она произнесла несколько слов на неведомом языке и бросила немного пыли в лицо несчастной Клеантиде, которая, обратившись в ласку, не осмелилась вернуться во дворец и нырнула в первую попавшуюся ей на пути щель.

Однако уловка Клеантиды запоздала на четверть часа: когда несчастная горничная издала свое хитроумное восклицание, которое должно было вызвать роды у ее госпожи, прошло уже четверть часа как Сфенела родила.

Таким образом, Юнона все же добилась своего; Геракл — хотя и сын бога, согласно известной истине: "Pater est is quern nuptiae demonstrant[7]", — Геракл оказался теперь всего лишь младшим сыном в семье.

Однако и этого Юноне показалось слишком мало; ревнивая богиня желала вовсе не того, чтобы Геракл родился вторым, а чтобы он совсем не родился, и тут она сообразила: если он умрет, это будет совершенно равносильно тому, как если бы он и не родился. И тогда она повелела двум змеям, встретившимся ей на пути, сей же час направиться в Фивы и, отложив все прочие дела, сожрать Геракла в его колыбели. Змеи повиновались, но Геракл взял их за шею, точно угрей, и задушил.

Весть об этом дошла до прославленного Тиресия — того самого известного Вам счастливого прорицателя, сударыня, который попеременно был то мужчиной, то женщиной и имел нескромность заявить, что во всех отношениях женщина является существом, которому небеса отдают предпочтение. Так вот, Тиресий предсказал, что юный Геракл восторжествует над своими врагами и задушит их всех, как тех двух змей.

И тогда Юнона, хотя она и была бессмертной богиней и властительницей богов, подумала, что лучше быть другом Гераклу, чем врагом; приняв обличье его кормилицы, она предстала перед Алкменой, ибо ей подумалось, что если он будет сосать ее молоко, то его свяжут с ней узы крови.

Однако Геракл, благодаря своему происхождению находившийся под особым покровительством, явился в мир с зубами, и, едва прильнув губами к груди божественной кормилицы, он, вероятно инстинктивно, укусил ее изо всех сил. Вскрикнув, Юнона отшвырнула ребенка прочь от себя и, возносясь на Олимп, оставила в небе ту самую длинную белую полосу, которую до сего дня именуют Млечным путем.

С той поры сближение между двумя недругами стало невозможно: Юнона поклялась сгубить избранника судьбы, в то время как Амфитрион, со своей стороны, прилагал все силы, чтобы сделать его достойным уготованной ему участи.

Хотите знать, сударыня, как три с половиной тысячи лет назад воспитывали сына бога? Я назову вам учителей, которых приставили к юному Гераклу. Гарпалик учил его искусству кулачного боя; Тевтар — стрелять из лука; Эвмолп — играть на кифаре; наукам обучал его Лин; гимнастическим упражнениям — Кастор с Полидевком; врачеванию — Хирон; правосудию — Радамант. Как видите, образование было полным.

И потому, когда в один прекрасный день перед Гераклом, который пас стада Амфитриона, предстали Наслаждение и Доблесть, предложив ему выбрать то или другое, Геракл, не задумываясь ни на минуту, выбрал Доблесть.