Дырка от бублика 2. Байки о вкусной и здоровой жизни - [44]

– А если всё это смешается вот так вот, – порядка не будет никакого.

– Правильно! Это всё правильно! – вскричал Наум Аркадьевич. – В семье то же самое есть! Каждый делает своё! Хозяйка – своё, хозяин – другое. Но тут совсем другое дело! Тут смотрят свысока! Де, мол, это низкий труд, а это высокий! «Я не для того училась и не для того учусь, чтоб, понимаешь ты, с официанткой пойти и принести тебе кушать!».

– О-о… – попыталась что-то сказать Лена, но дед ей этого не позволил.

Мирный разговор давно перерос в жаркую дискуссию, и сын Наума Аркадьевича довольно улыбался. Он любил деда такого – живущего на всю катушку!

– Да я тебе говорю! – метал гром и молнии дед. – Заведующая рестораном не ходит ни в коем случае! Она сидит, как пава!

– А чего это ей ходить? – удивилась Лена.

– А потому ходить, что народу много! Люди ждут по полчаса, а официантки бедные не успевают. А она сидит! Она смоется в крайнем случае! Завмагазином не пойдет вместе с продавцом работать! Нет! Она не работает продавцом – она завмаг! Расслоение получилось! Она – специалист!..

– Расслоение в том, что те, кто занимается привилегированным трудом, те и живут лучше! У них свои магазины, у них своё снабжение, у них свои склады!.. – скорректировала невестка.

– У кого? – недоуменно спросил дед, так как его сбили с мысли.

– У начальников! – пояснила Лена. – Я говорю, работать они должны каждый за себя – начальник должен заниматься руководящей работой, подчинённый должен заниматься своим делом…

– Обязательно… – согласился дед.

– Но жить… – продолжала Лена. – Возможности у них для житья должны быть одинаковые!

– Моральное состояние имеет большее значение, чем материальное!.. – закачал головой дед.

– Дело не в том… – попыталась закончить свою мысль Лена, но дед прервал ее:

– Я тебе кусок, понимаешь ты, котлетки дам и себе такую котлетку дам, а это ничего не значит…

– Нет-нет-нет! – вставила Лена. – Я не согласна, что именно завресторана должна…

– Не должна! – возмутился дед непонятливости невестки. – Вот именно – не должна! Вы меня не понимаете! Не понимаете одной вещи! У неё моральное состояние ненормальное! Она считает ниже своего достоинства это сделать! Вот в чём дело! Ей совсем и не нужно это делать, если официантки справляются. Но если они пыхтят, она будет что угодно делать, куда угодно ходить, прятаться… Завмаг – то же самое… но они не будут работать вместе с ними! Они не снизят своего… своего, понимаешь ты… своего эполета! Своей звёздочки! У нас нету нормального отношения к труду! Вот по этой-то причине санитарки, уборщицы ужасно плохо себя чувствуют… Они ругаются!.. Они ненавидят свой труд! Они помогают людям, но свой труд ненавидят! Считают низким этот труд, потому что ни сестра, ни врач, ни кто другой им не хочет помогать. Это, мол, грязная работа – выполняй ты! Вот в чём дело!.. Моральное состояние, Леночка, самое важное! Вот я у себя на работе чуть ли не матом про себя ругался: «Я вам покажу, что такое коммунистический!.. Бригада коммунистического труда!.. Покажу!..». Так чёрта с два! Меня сожрали коммунисты же, которые рядышком были. Почему? Я занимался своей деятельностью, санитарки – своей, сестра – своей, но зарплату я делил поровну. Так взъелись все остальные: «А-а, ты прожектёр! Ты делаешь то, что мы и без тебя знаем! Мы коммунисты! Коммунистическая партия!». В том-то и штука, что, когда доходит до самого главного, никто не хочет этого делать. И сразу все уходят. А потому, что материально невыгодно! Леночка, я тебе говорю не потому, что мне хочется. Это я испытал на своем опыте… К сожалению! Я рад был бы, чтобы я ничего этого не знал! Вот и всё!

– Ну, вы идеалист, Наум Аркадьевич! – покачала головой Лена. – Материальный стимул всегда был главным.

– Что-о? – переспросил дед.

– Недаром все сейчас говорят о материальном стимуле, – продолжила Лена. – Он был всегда главным!

– Так как же без материального стимула? – удивился дед. – Я же не говорю про это! Но я хочу сказать, что из одной крайности мы переходим в другую. Всё время! Какая же у нас крайность? Мы сейчас перешли в такую экономическую крайность, что у нас в ресторанах форменным образом спаивают народ Я про рестораны говорю, чтоб понятнее было. Туда ходят люди только затем, чтобы выбросить где-то заработанные трудовые… или нетрудовые деньги.

– Всегда так было, – продолжала увещевать Лена. – Как будто при капитализме так не было. Рестораны для этого предназначались…

– Так именно и было, но не везде, – отпарировал дед. – Я хочу сказать, что ресторан сейчас превратили исключительно в кабак! Там водку только дают! Знаете, как в публичных домах: когда человек приходит, сразу выходит красавица и показывает ему самые красивые места. Она этим привлекает его. Сразу… Грубо… понимаешь ли… А слушайте! При капитализме тоже была водка, но старались так: «Пейте нарзан!». В ресторане, где всё время водку пили, где тысячи рублей гоняли, – приглашали людей не пить, потому что почти всякий идёт в ресторан выпить немного, а приглашали: «Пейте нарзан! Пейте минеральную воду! Пейте чай! Крепкий! Заваристый!».

– Ну и что? Ну и пойдёте вы туда?.. – недоумевала Лена.