Дым в глаза - [10]
А может, это и хорошо? Неудача собьет с тебя спесь и будешь просто ученым. Хорошим ученым! Ты этими десятью днями показал, что работать ты умеешь. Скажи в группе, до чего дошел, ахнут, не поверят. Четыре года адской работы — или двенадцать нормальной! — но так, чтоб всего себя отдавать ей. Ежедневно. Вот тогда ты завоюешь себе имя. Двенадцать лет? Да, но двенадцать лет работы, поисков. И тогда тебе не надо рассчитывать на случай.
Ну, хорошо, двенадцать лет ты будешь искать четырнадцатое доказательство. Двадцать пять лет — пятнадцатое. Вот и вся жизнь! А когда жить? Это очень глупо: всю жизнь работать, и вот, когда добился всего, нате, смерть…
Достигнуть всего сейчас и жить спокойно? Но ведь ты не можешь. Ты не гений. В книгах ты читал, что великие люди каждый день работали по шестнадцать часов. Плюс к тому они были гениальными. У тебя нет таких способностей. Ты проработал десять дней — и уже выдохся. Ты слаб. И плечи у тебя не очень широкие и голова не очень светлая.
Вот наш знаменитый доктор математических наук. Учился недавно в университете, у твоих профессоров. Когда он получил это звание? В двадцать три или в двадцать четыре года! Ты представляешь! Таким надо памятник ставить при жизни.
А ты? Ведь если ты и найдешь четырнадцатое доказательство, все поймут, что это чистая случайность. Правильно?
Может, хватит ломать себе голову? Живи просто и бездумно. Вот посмотри на своих соседок.
Тебя, сеньор, как правило, дома не бывает. Они одни в пустой квартире. Страшно боятся воров и пьяных. Бегут на каждый скрип к двери и орут: «Кто там?»
Старшей 92 года. Она полуслепая и полуглухая. Младшей 81 год. Старшая считает младшую легкомысленной и еще способной на фривольные поступки. Младшая издевается над немощью старшей и ворчит про соседку: «Помирать давно пора. Зажилась на свете!» По вечерам обе сидят на кухне и рассказывают друг другу страшные истории, А сегодня к младшей старичок из деревни приехал. У, что было! Воспоминания про «мирный год» (так они называют время до революции).
Вот так бы и тебе спокойно жить. Сейчас ты возмутишься и напишешь: работать, работать! А ведь если бы мог сейчас работать, не писал бы дневник, а сидел бы над уравнениями.
И для чего это тебе надо? Сознайся! Ты, конечно, любишь математику, но… Тебе важно не само открытие. Можно выдвинуться на чем-нибудь другом. Важно выдвинуться. Причем ты уж не такой эгоист. Это важно не для тебя самого, а для Соколовой. Поразить ее, заставить думать о тебе, чтоб все возле нее говорили о тебе и чтоб ей даже когда-нибудь не поверили, что она знакома с самим Серовым.
А вдруг и тогда…
По-моему, это так и есть. Обидно, но это так.
Мы можем сделать очень много. И нами все будут восхищаться. И смотреть на нас восторженными глазами. Кроме одной-единственной. Эта одна-единственная будет безразлична ко всему тому, что мы сделаем. Она нас никогда не поймет. И в этом ваша трагедия, Серов! Ибо вам не так важно, чтоб все вас признали. Вам важно, чтоб признала вас она, одна-единственная. И вы хоть разбейтесь в лепешку, выдумайте десять новых теорий относительности, снесите горы, осушите моря, все человечество будет боготворить вас, а она, эта одна-единственная, она похвалит вас, но так равнодушно, так безразлично, что вам захочется повеситься. Вы сойдете с ума из-за нее. И это ее не заденет…
Поздно. Надо спать. Надо хорошо выспаться! Завтра надо работать. Десять дней на черном кофе. Уже галлюцинации».
«Я встал рано. В четыре часа утра. Я включил свет. Черные человеки, мертвецы и еще какая-то падаль, поселившаяся ночью в моей комнате, неохотно уползли за шкаф, за диван, выскользнули в коридор и прильнули к матовому окошку в моей двери.
Я встал в четыре часа. Я был в кровати часа три. Именно был. Это не сон. Какое-то тяжелое забытье. И все время головная боль. Очень сильная.
В кровати я думал, что хорошо бы спрятать голову. Или хотя бы положить ее на стол. Мне бы тогда не пришлось опираться головой о подушку. И голова меньше бы болела. Ей тоже надо отдохнуть от меня.
Я встал рано. В четыре часа утра. Я оделся и сел к столу. Я болен. Очевидно, очень. Я сел к столу. Я, наверно, сойду с ума, но пока я соображаю, нельзя терять времени. Последние расчеты, пока еще можешь думать. Горит настольная лампа. Я у письменного стола, лицом к окну.
Изредка кто-либо из мертвецов или черных человеков (почему они черные? Чтоб страшнее?) подкрадывается ко мне, заглядывает через плечо, смотрит, что я пишу. Я слышу его дыхание. Я оглядываюсь. Конечно, он успевает спрятаться! Но стоит мне опять повернуться…
А пока надо сидеть и дописать хотя бы дневник. Дневник о том, как сломался, кончился Серов. И если я все же выживу, если я не сойду с ума — все. Наполеона из меня не вышло. Жить спокойно, нормально, без того, чтобы раскалывалась голова.
…Мне кажется, сама поднимает голову черная трубка телефона и оттуда низкий, нечеловеческий голос. Что он говорит?
А к стеклу над дверью кто-то прилип. Ну, что смотришь, гад? Я не выйду в коридор, не выйду!
Изредка забравшуюся в уши и звенящую там тишину нарушает далекое, мерное (оно передается и моему столу и лампе) содрогание трамвая. Я отчетливо слышу, я словно чувствую, как тяжелые колеса скребут по рельсам. Трамвай уходит и долго урчит где-то на дальних улицах. И я снова один.
Аннотация издательства «Советский писатель» (1965 г.):Тема повести - преемственность поколений. Писатель ставит перед собой задачу художественно выявить духовную, идейную связь, которая существует между поколением, делавшим революцию и построившим социализм в нашей стране, и нынешними молодыми людьми, строителями коммунистического общества.
ГЛАДИЛИН, АНАТОЛИЙ ТИХОНОВИЧ (р. 1935), русский советский писатель. После окончания школы работал электромехаником, рабочим, несколько месяцев проучился в военном училище. В 1954–1958 учился в Литературном институте им. А.М.Горького. Был и.о. заведующего отделом искусства и культуры газеты «Московский комсомолец», редактором киностудии им. М.Горького, много ездил по стране.Найденная Гладилиным тема смутного томления и беспокойства, непреодолимого внутреннего одиночества живого и искреннего человека в мире регламентированных ценностей была развита более всего – в романе "История одной компании" (1965) с ее главным, явно автобиографическом героем – инфантильным мечтателем.
В романе Анатолия Гладилина "Тень всадника" есть все - острый сюжет, загадочные преступления, любовь, война, смерть. Среди героев романа - Робеспьер, Сен-Жюст, Наполеон, Бернадот, маршал Ней, Талейран, прекрасная и великая Жозефина. Главный герой романа проживает несколько жизней в течение 200 лет и проходит несколько превращений, но каждый раз он принадлежит к кругу избранных, к хранителям тайн, к странному и загадочному слою Глубоководных Рыб, "людей системы", влияющих на течение Истории. В романе Анатолия Гладилина "Тень всадника" есть все - острый сюжет, загадочные преступления, любовь, война, смерть.
Кто такие «шестидесятники» и в чем их феномен? Неужели Аксенов, Бродский и Евтушенко были единственными «звездами» той не такой уж и далекой от нас эпохи высоких дамских начесов и геометрических юбок? Анатолий Гладилин может по праву встать с ними в один ряд. Он написал легкую и изящную, полную светлой грусти и иронии мемуарную повесть «Тигрушка», в которой впервые сказана вся правда о том невероятном поколении людей, навсегда свободных. Под одной обложкой с новой повестью выходит незаслуженно забытое переиздание «Истории одной компании».
Труп мечется по заснеженной Москве в поисках жертвы. Его не берут милицейские пули, никто и ничто не страшит его. Впрочем, его мало кто замечает, он слился в городе со всеми нами, он — как мы. И мы — как он. И жизнь наша вроде загробной.Повесть «Беспокойник» была написана в 1957 году. Публиковалась за рубежом, в нашей стране выходит впервые, как и многие произведения этого автора.Клеймо «антисоветчина» прочно прилепили к творчеству Анатолия Гладилина, русского писателя, живущего ныне в Париже. Его книги возвращаются на родину спустя десятилетия.Рассказы этого сборника взяты из книги американского издательства «Ардис», благодаря которому десятки изгнанных из нашей страны писателей могли печататься, не канули в небытие.
Приключенческая повесть-сказка, в которой смешались реальная жизнь и самые невероятные происшествия. Началось все с того, что пятиклассник пионер Сидоров получил возможность путешествовать на волшебной тележке («машина времени») в различные исторические эпохи.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.