Двухголовая химера - [138]

– Надо с ним поговорить.

Кир помолчал несколько секунд, и Рэн, повернувшись, увидел, что тот смотрит на него с сомнением.

– И многим сумасшедшим помогали разговоры?

– Может, хотя бы нам они помогут. – Копатель не произносил ни слова в ответ. – Кир, ну попытаться-то мы должны.

Гном со вздохом упёр руки в бока и направил задумчивый взгляд на восток.

– Тогда надо и остальным сказать.

– Ещё не поздно. Пойдём, скажем.

Постояв в нерешительности ещё немного, они направились к лагерю, а Рэн с замиранием сердца уже мысленно прогонял в голове предстоящий разговор, пытаясь предугадать, чем он грозит взаимоотношениям в отряде и всему их предприятию в целом.

Арджин выслушал Кира молча, то и дело поглядывая на невозмутимую, как и прежде, Литессу. Рэн не встревал в разговор, молчанием выражая согласие с гномом. Архимагесса по привычке распустила и снова заплела свою косу – она словно и не слушала, думая о чём-то своём.

Когда копатель замолк, разведчик ещё раз обвёл взглядом остальных членов отряда и выругался вполголоса – он знал Энормиса дольше всех, а потому говорить о нём в таком ключе не хотел. Но гном был прав. Проблема и так слишком долго замалчивалась.

Во времена житья в Квисленде Энормис был другим. Он всегда казался немного странным, нестандартным человеком – но разведчик не придавал этим странностям никакого значения, потому что на фоне Старого Мага начинающий чародей выглядел совершенно нормальным. Бывший разведчик проводил с никому не известным парнем, буквально свалившимся с неба на окраине Фолиата, не так уж мало времени – пожалуй, это был единственный человек во всём замке, с которым Арджин мог и хотел завязать дружбу. Воину просто нравилась его компания, с ним было интересно и в то же время просто, да и, чего уж умалчивать, Энормис обладал некой харизмой, обаянием, что позволяло ему легко сходиться с людьми. Удивительно, что Эн этим обаянием почти не пользовался – сторонился большинства людей и, даже находясь в толпе, оставался молчаливым одиночкой.

На пару с чародеем Арджин осушил немало сосудов с алкоголем, но никогда не пытался забраться в голову своему товарищу. Есть человек. У человека есть свои особенности. Но если вы отлично сходитесь, то зачем копаться у него в голове? Разведчик по жизни не любил ничего усложнять, а потому просто получал удовольствие от их дружбы.

Потом Квисленд сравняли с землёй, Старый Маг погиб, и долгое время воин понятия не имел о судьбе товарища. А когда они наконец встретились, Энормис предстал перед Арджином в новом свете. Его желание во что бы то ни стало вытащить какую-то там девчонку из застенков Башни казалось диким и никак не согласовалось с образом спокойного и уравновешенного парня, каким помнил его разведчик. За свои сорок с лишним лет Арджин успел поучаствовать в без малого сотне тайных операций, а потому понимал, что лезть в столицу – сущее безумие. Но перечить Энормису не имело никакого смысла: тот всегда отличался ослиным упрямством.

Прибавив к этому фактору собственное шаткое положение, разведчик прямо тогда, сидя за столом в придорожной корчме, решился помочь товарищу – отчасти по старой памяти, отчасти потому, что с проверенным человеком выживать проще. Особенно если человек – один из искуснейших воинов и чародеев своего времени.

Однако чем дальше, тем яснее Арджин понимал, что подписался вовсе не на то, на что думал. Выяснилось, что у их компании есть враги, да такие, что в пору бы забиться в самую глубокую нору в Нирионе и не казать оттуда носа, пока гром не грянет. Однако вместо этого Энормис вёл их от одной неприятности к другой, балансируя на лезвии ножа, «слева дыба, справа плаха, а впереди и позади костры» – как говаривал один старый сокол. «Ему жить надоело?» – каждый раз, едва выпутавшись из очередной передряги, думал разведчик, но уверенность, с которой чародей принимал решения, перевешивала все сомнения.

И только теперь мозаика в голове разведчика наконец стала складываться. Только глупец или безумец способен так слепо верить в правильность своих решений – но глупцом Энормис, к сожалению, не был…

Дежуривший вторую половину ночи чародей пришёл перед самым подъёмом – и застал остальных уже готовыми в путь. Арджин отчётливо заметил, что и Кир, и Рэн избегают смотреть тому в лицо – потому что сам избегал. Литесса вела себя так, будто ничего не происходит, и одним Богам известно, какие мысли вращались в её голове.

Шли в полном молчании, хмуро переглядываясь и поглядывая на маячащую впереди спину чародея, Арджин не мог отделаться от ощущения, что вот-вот вонзит в эту спину предательский нож. Судя по виду остальных, их мысли не сильно отличались от его собственных.

Разговор состоялся лишь во время обеденного привала.

– Эн, – позвал Кир, переживавший, похоже, больше остальных.

– М? – отозвался чародей, доедая свою порцию каши.

– Ты почему сегодня ушёл с места стоянки? Ночью.

Энормис поднял взгляд, и Арджину показалось, что в глазах у того мелькнула досада:

– Надо было подумать. А что?

– Какой смысл от дежурства, если ты оставляешь нас без присмотра спящими? – скорее сказал, чем спросил разведчик.