Дворец райских наслаждений - [94]

— Что он сказал? Что он сказал? — прошептал Фишер Чарли, который наконец рассадил почетных гостей из свиты мандарина, в том числе Цзинь-лао и майора Линя, и теперь стоял возле инженера.

— Боюсь, он сказал грубость, — ответил Чарли. — Вам не кажется, что он ведет себя бесцеремонно?

— Может, ты просто переведешь, что он сказал? — сорвался Фишер, терпению которого пришел конец.

— Он сказал, — Чарли перешел на шепот, — что мистер Кабот сложен как боевой конь и не удивительно, что мисс Дэламер выбрала выйти за него замуж, а если Меннерс хочет жену, ему лучше начать упражняться, потому что он хотя и отличный наездник, но женщины любят только сильного скакуна, которым можно управлять. Потом он сказал еще сальности про жеребцов и кобыл. Я же сказал: он говорил грубости.

— Возмутительно, — пробормотал Фишер. — Мы планируем церемонию, чтобы отмечать исторический случай, а здесь… а у них — вечеринка с коктейлем! Поезд придет с минуты на минуту.

Он вытащил платок и принялся вытирать со лба пот. Неожиданно перед инженером предстал широко улыбающийся мандарин. Он держал под руки доктора и Генри Меннерса, отчего Фишеру показалось, что мандарин похож на светского льва, решившего познакомить двух своих гостей с третьим. Поспешно сунув платок в карман, Фишер щелкнул каблуками и в третий раз склонился в поклоне.

— Добро пожаловать, ваша боготворимость, то есть я хотел сказать высокопревосходительство, — начал он и тут же озадаченно замолчал, услышав, как кто-то громко кричит у него под ухом. Это был Чарли, который энергично принялся переводить.

Мандарин внимательно оглядел Фишера, сощурил раскосые глаза и улыбнулся:

— Значит, это и есть тот великий инженер, чью победу мы собрались здесь отметить? А я-то сначала подумал, что это могучий воин, желающий со мной сразиться, — рассмеявшись, он поднял кулаки, изобразив боксерскую стойку, в которой стоял Фишер, когда прибыл паланкин. — Ха! Это и есть боевые искусства Запада? — мандарин, казалось, толкнул инженера в грудь совсем легонько, но несчастный чуть не потерял равновесие. Герр Фишер тут же почувствовал, как сильная рука ухватила его за плечи, и только благодаря ей он устоял на ногах. Расхохотавшись, мандарин хлопнул инженера по спине и, взяв за руку, повел к первому ряду стульев, на которых лежали красные подушки.

— Драгоценный инженер-сяньшэн. Сядьте со мной и поведайте о чудесах современной науки, что вы несете нам.

— Я… я не знаю, что и сказать… Я подготовил речь, — промямлил герр Фишер, с беспокойством поглядывая на трибуну, где разложил листки с текстом.

— Превосходно, превосходно, — кивнул мандарин, устраиваясь на стуле поудобней. — Самое время для речи. — Он зевнул и оглянулся по сторонам, словно искал чего-то. — Будет очень мило, если бы подали закуски. Я бы желал отведать что-нибудь необычное. Например, западной пищи. Сегодня я ваш гость, мне хочется нового. Дайфу, что это за напиток, который, как вы мне постоянно твердили, превосходит наши вина?

— Я бы рекомендовал виски, да-жэнь, — подался вперед улыбающийся Аиртон. — Эликсир жизни, по крайней мере для нас, шотландцев. Однако герр Фишер говорит то же самое про шнапс. Правда, мой добрый друг?

— Погодите, доктор Аиртон, шнапс для тостов. Шнапс после церемонии. Это еще не наступившее время. На легкие закуски у меня только печенье и лимонад… ах да, есть еще булочки.

— Боже, помоги нам, — вздохнул Меннерс и театрально закатил глаза. Это увидела Элен и затряслась от смеха, который безуспешно попыталась выдать за кашель. Том, который неподвижно сидел, положив руки на колени, строго на нее посмотрел:

— ЭФ, перестань, ради Бога, — прошептал он. — Мы и так в неловком положении.

— И-и-извините, — выдавила из себя Элен, утирая выступившие слезы. — Я не могу не…

Тут Меннерс ей подмигнул, и на девушку напал новый приступ смеха. Том с ненавистью посмотрел на Генри.

В это время мандарин с сомнением взирал на печенье, зажатое между большим и средним пальцами. В другой руке он держал стакан с лимонадом.

— Эти черные штучки, — поинтересовался мандарин, — это что, насекомые?

— Ах нет, да-жэнь, разумеется — нет. Это ягоды. Изюм. Сушеный виноград, — поспешил объяснить доктор.

Меннерс не удержался и на этот раз:

— Но фабриканты стараются, чтобы изюминки были похожи на раздавленных мух. Так они выглядят гораздо аппетитнее.

Тут же снова раздалось сдавленное хихиканье Элен, и на этот раз эхом ей прозвучал заливистый смех детей.

— Как интересно, — произнес мандарин, откусывая кусочек. — Вкусно.

В отчаянии герр Фишер кинулся к трибуне и поглядел на часы. Без одной минуты полдень. Инженер всем сердцем надеялся, что поезд опоздает и у него хватит времени закончить речь. Фишер глянул сквозь очки на собравшихся гостей, галдящую толпу, рабочих, выстроившихся вдоль рельсов. Мандарин, вольготно развалясь на стуле, рассматривал печенье на блюде. Рядом стоял один из старших чиновников с длинной седой бородой, который, придирчиво осматривая каждую печенюшку, аккуратно выковыривал из нее все изюминки.

— Ваше неописуемое высокопревосходительство, — завопил Фишер, стараясь перекричать галдящую толпу. — Милорды, дамы и господа, сегодня исторический день…