Дворец райских наслаждений - [82]

За эти дни она несколько раз пыталась себя убедить в том, что больше не желает видеть Генри, и время от времени даже начинала в это верить. Потом она брала фотографию Тома. Она уговорила его сняться на пароходе. Он был одет в свитер и парусиновые брюки. Румяный после игры в метание колец. Волосы — грязные. Глядя на фотографию Тома, она отчаянно пыталась возродить в себе чувство нежности, которое некогда к нему испытывала, и порой ей это удавалось. Она с облегчением вздыхала и улыбалась, вспоминая его веселые шутки и байки, очаровательную застенчивость и то, как весело они проводили вместе время, блуждая по удивительным городам, в которых им довелось побывать во время путешествия на пароходе. Но стоило ей только подумать о Генри и обо всем, что случилось во время последней прогулки, грусть о былом тут же улетучивалась.

И вот теперь, когда Элен смотрела, как Меннерс стоит под мокрым навесом в окружении весело щебечущих Аиртонов, Чарли и герра Фишера, она словно заново переживала те ощущения, которые испытала в тот миг, когда Генри ее поцеловал. Все и все вокруг него было точно подернуто дымкой. Она видела лишь Генри, ощущая его присутствие буквально физически, несмотря на разделявшее их расстояние. Он, якобы между делом, направился к ней, и мысль о том, что сейчас он заговорит с ней, сковала Элен подобно наложенному волшебником заклятью.

— Завтра, — прошептал он. — Снова поедем кататься. Завтра после пикника.

— Завтра после пикника, — прошептала она в ответ, словно молитву. Она понимала, что пути назад нет.

Ощущение его присутствия не оставляло девушку весь вечер; за ужином его образ стоял перед ее глазами над языками костра, а ночью он явился к ней в снах, не приносящих покоя. Все утро она думала о нем, поймав себя на том, что одновременно ей удается играть с детьми и даже болтать с доктором Аиртоном. Казалось, ею изнутри управляет некий автомат, взявший на себя заботу отвечать за нее на вопросы, подавать реплики, смеяться, шутить, в то время как все ее мысли были о Генри, сидевшем на раскладном стуле на другом краю поляны и погруженном в чтение. Она мечтала хотя бы об одном-единственном взгляде, она завидовала томику Вергилия, поглотившему все его внимание, ей хотелось превратиться в одну из пожелтевших страниц, которые он перелистывал красивыми руками. «Завтра. После пикника», — его голос то громче, то тише снова и снова бубнил, шептал, бормотал в ее ушах, эхом отдаваясь в голове, срывался в крик, становясь аккомпанементом гремящему водопаду, который, в свою очередь, звучал контрапунктом бурлящей в жилах крови и переполнявшему ее восторгу. Время едва двигалось.

Благодаря тому самому автомату, находящемуся внутри нее, девушке удалось славно поболтать с герром Фишером и Чарли. Она едва обратила внимание на чудный вид, открывавшийся с вершины высокой скалы, где над водопадом устроили пикник: уходящие вдаль вершины Черных холмов и бескрайний ковер леса. Элен осталась равнодушной к стараниям слуг, тащивших по крутому склону котелки, подстилки и корзины со снедью, тогда как участники торжества медленно следовали за ними. Генри играл с детьми, рассыпался в пышных комплиментах перед сестрой Еленой и беседовал с Нелли, очаровав ее настолько, что даже она растаяла. Все это время Элен не сводила с него взгляда. Она считала секунды до того момента, когда они наконец останутся с Генри одни.

Впоследствии она никак не могла вспомнить, как Генри удалось объяснить причину их предстоящей отлучки. Она вдруг неожиданно просто осознала, что сидит в седле, впереди скачет Генри, а сзади доносится неспешное цоканье копыт мула Лао Чжао. Ее переполняло чувство свободы, а в спине покалывало от предвкушения того неизведанного, что ожидало ее.

— Помните о погоде, — донесся до нее голос доктора. — Не заезжайте слишком далеко.

Они пронеслись по узкой тропинке и углубились в лесной сумрак. Элен показалось, что она увидела, как среди ветвей мелькнула белка, но кроме нее девушка не заметила ни птиц, ни зверей. Она оказалось в мрачном, пропитанном влагой мире. Даже стук копыт их коней был приглушен покрывавшей землю мокрой листвой. Время от времени Элен задевала лицом еловые ветви, и капли воды, срывавшиеся с них, сбегали по шее, отчего девушка невольно начинала дрожать. Генри молча ехал впереди. Казалось, он весь напряжен и погружен в свои мысли, но когда она не без волнения спросила, куда они направляются, он повернулся к девушке с теплой улыбкой:

— Впереди, там, где кончаются деревья, должен быть горный хребет. Доберемся до него, осмотримся. Потом поедем по насыпи у склона утеса. На вершине утеса растет лес, а в лесу — даосский храм.

— Мне надоели храмы. Я просто хочу быть с тобой, — сказала она.

— А я — с тобой, — прошептал Генри.

— Ты все утро просидел, уткнувшись в книгу, и не обращал на меня внимания, — произнесла Элен.

— Я искал отрывок, который когда-то учил в школе. Et vera incessu patuit dea. «Настоящую богиню видно по походке». Хотя эти строчки описывают Дидону, на самом деле речь идет о Венере. Эти слова пришли мне на ум вчера, когда я увидел тебя под дождем, и вспомнил, как ты стояла у реки. Ты выглядела совсем как Венера.