Дворец райских наслаждений - [264]

— Вы забыли об одной маленькой детали. Я имею в виду оружие и золото мандарина. К тому же нельзя сказать, что мой приезд в Тяньцзинь остался незамеченным.

Притчет выдавил холодную улыбку. Слухи о том, как Генри Меннерс избежал резни в Шишане, примчался на поезде в Тяньцзинь, а его наложницы кидали в топку паровоза уголь, стали уже не просто легендой, но легендой, которую каждый рассказчик считал своим долгом приукрасить.

— О да. Сэр Клод был очень раздосадован, когда узнал все подробности, — сказал Притчет. — Он также крайне недоволен сведениями о том, чем вы занимались в последние несколько недель с вашим дружком Симпсоном из таможенной службы. Сегодня на утреннем заседании мы рассматривали отчет о ваших «грабежах, размах которых доступен лишь людям, владеющим китайским». Кажется, именно так сказал сэр Клод. Он подумывал, не выписать ли ордер на ваш арест. Что касается лично вас, я отговорил сэра Клода, указав ему на неосмотрительности подобного поступка, а Симпсона можете предупредить.

— Я ваш должник, — кивнул Меннерс. — Так, значит, он совсем не изменился. Как был школьным ментором, так им и остался. — Он оглядел угловой столик, на котором стояла белая ваза с синей росписью. — Купили на базаре? — поинтересовался Меннерс. — А может, на распродаже? Милая вещица. Качество, я бы сказал, достойное императорского двора.

Притчет закашлялся и, с раздражением почувствовав, что краснеет, быстро сменил тему разговора:

— Что у вас с ногой?

— В здании был пожар, стена обрушилась, вот и задело. В одном из хутонов. Не волнуйтесь, дело было не в британском секторе. Теперь, может, останусь хромым на всю жизнь.

— Печально. Не знаю, что вы делали в горящем здании, однако, надеюсь, оно того стоило. А как другая ваша рана? Вы уже оправились?

— Побаливает. Время от времени.

— Вам повезло, что вы вообще остались в живых.

— Какой-то дюйм в сторону, и вы бы со мной уже не разговаривали. Я потерял много крови. К счастью, пока я лежал без чувств, меня нашел старый погонщик и перевязал рану. Лао Чжао — чертовский славный малый. Он полностью заслуживает пенсию, которую я у вас выбил. Если бы не он, я бы вряд ли стронул поезд с места.

— Так, значит, вам помогли не женщины?

— Жены мандарина? Шутить изволите? Они сидели в вагоне и выли. Нет, меня спасли Лао Чжао и Фань Имэй. Удивительно. Гнали поезд целых два дня, а я лежал в тендере, то и дело теряя сознание.

— Фань Имэй — наложница майора? Сейчас она… работает у вас экономкой?

— В данный момент — да, — ответил Меннерс, честно поглядев Притчету в глаза.

— Ей можно доверять?

— Без сомнения, — произнес Генри. В его голосе послышались жесткие нотки.

— Простите, но я должен был вас об этом спросить. Как вы справедливо отметили, речь идет о золоте и оружии.

— Она ничего не знает про оружие.

— Но она знает, где золото.

— Разумеется. Она его сама зарыла. Вместе с Лао Чжао. По сути дела, когда на горизонте показался русский разъезд, она первой сообразила, что делать. Она заставила Лао Чжао остановить поезд, они вместе сошли, зарыли сундуки, и, прежде чем русские успели нас догнать, мы снова тронулись в путь. Все это время я спал. Вообще-то, думаю, я был в бреду.

— Так, значит, вы сами не знаете, где спрятано золото?

— Я этого, Притчет, не говорил. Мне прекрасно известно, где зарыты сокровища. Я также знаю где спрятано оружие. И я могу поручиться и за Фань Имэй, и за Лао Чжао. Им можно доверять. Целиком и полностью.

— Рад это слышать, — промолвил Притчет, нарушив долгое молчание. — Теперь это ваша забота, а не моя.

— Что это значит? — нахмурился Меннерс. — Вы же человек подотчетный. Вы, как никто другой, должны быть заинтересованы в возвращении оружия и получении денег.

— Правительство Ее Величества ни о золоте, ни об оружии слыхом не слыхивало. Я думал, вам станет это ясно, после того как вы прочтете составленный мной меморандум. Сами видите, я выкручиваюсь, как могу. — Он замолчал и погладил усики, которые недавно стал отпускать. — Скажу больше. Правительство Ее Величества не желает вас знать, Меннерс, и ему совсем неинтересны гнусные интриги и козни, которые вы, весьма вероятно, плели в Шишани и от которых, не исключено, попахивает государственной изменой. Кстати, действовали вы не по приказу, а самостоятельно, исключительно на свой страх и риск. Быть может, сэр Клод Макдональд в память о вашем отце некогда и проявлял к вашей судьбе личный интерес, но ваши возмутительные, если не сказать преступные деяния переполнили чашу его терпения, поэтому я официально уполномочен заявить, что в нашем посольстве вас больше не желают видеть.

— Вот это речь, — покачал головой Меннерс. — А что мне прикажете делать с оружием и золотом?

— С каким еще оружием и золотом? — сурово посмотрел на Меннерса Притчет.

— Вот как, — произнес Генри. — Богатые будут у меня наградные, если я их смогу отыскать.

Притчет промолчал.

— Вы очень щедры, — сказал Меннерс.

— У меня есть одно условие, — тихо молвил Притчет.

— Молчание.

— Молчание, осторожность и осмотрительность. Никому ни слова. Ни сейчас, ни потом. Ничего, что могло бы навредить правительству и лорду Солсбери. Я собираюсь написать в отчете, что в Шишане у нас никогда не было агента и мы никогда, ни при каких обстоятельствах и ни в какой форме не имели дел с местными властями, будь то дела официальные или неофициальные. Таким образом, если всплывут какие-то сведения о вашей сделке, мы будем отрицать, что мы имеем к ней какое-либо отношение. Вы действовали самостоятельно, на свой страх и риск, в соответствии с духом свободной торговли и предпринимательства. Вы согласны?