Дворец райских наслаждений - [214]

— Нет, лисичка, — прошептал он. — Я не могу этого позволить. Что бы я ни говорил, я очень ценю дружбу с Ma На Сы. Долг оплачен. Ты скажешь ему, что я тебя не тронул. Я не заберу его сокровище, хотя вижу, что он отдает его мне добровольно. В свою очередь теперь я оказался в долгу. Перед ним и перед тобой.

Она не поняла ни слова. Он покопался в памяти, силясь хоть что-нибудь припомнить по-английски.

— Сапасиба, — произнес он после тяжких раздумий. — Ты ка-ла-си-вая. Не пли-над-ли-зать ста-лик.

Медленно на ее лице проступило понимание. Лицо сморщилось, смялось, а зеленые глаза наполнились слезами. Девушка задрожала в тихом, неслышном плаче. Мандарин благосклонно на нее посмотрел и с нежностью накрыл ее одеялом. Потом он наклонился, поцеловал девушку в лоб, в последний раз ощутив странный молочный запах, и тихо задернул за собой полог.

Затем он принялся одеваться, мурлыкая под нос песню «хунаньских молодцов».

* * *

Все так же напевая, мандарин вышел в коридор, где ждали Матушка Лю и ее сын, к которым теперь присоединился майор Линь. В несколько шагах от них скромно стоял Меннерс. Не обратив внимания на троицу, мандарин решительным шагом направился к Генри, который отвел взгляд, не смея глядеть ему в глаза.

Мандарин рассмеялся.

— Вы, вижу, друг мой, в смущении, — весело произнес он. — Как это на вас непохоже. Быть может, маленькая игра, которую я затеял, и стоила того, чтобы увидеть вас униженным, — он подошел поближе и, обхватив Генри за плечо, заговорил тихо, так, чтобы слышал только англичанин. — Ma На Сы, вы помните поговорку: «Общение между друзьями подобно стакану воды, который один достойный человек передает другому». Нам не в чем друг друга упрекать. Будьте уверены, ваша женщина в целости и сохранности. Вы забудете о ненависти ко мне сразу же, как только поговорите с ней. Слушайте, — он поднес губы к самому уху Меннерса, — мы все сейчас участники игры. Моя сделка с доктором — ничтожная мелочь, однако не повредит, если майор Линь и дальше будет наслаждаться вашим унижением. Это будет ему утешением и хоть как-то умерит его желание отмстить вам за похищение его наложницы. Для осуществления наших планов он нужен и вам, и мне. Пусть вам это и не нравится, однако продолжайте и дальше вести себя как любовник, оскорбленный в лучших своих чувствах. Так между вами установится мир. Остерегайтесь его. Он ваш враг, а здесь и без того опасно. Так опасно, что, думаю, нам придется поторопиться и оставить город сегодня же ночью. Когда за вами придут, вы уже должны быть готовы… А теперь, ради общей пользы, напустите на себя злобный вид. Они должны думать, что я в злорадстве рассказываю вам о том, как меня ублажала ваша возлюбленная. Если хотите, можете в меня плюнуть. Это только подчеркнет трагизм вашего положения.

— Ах ты, ублюдок! Значит, ты меня обманул?

— А вы бы смогли ее уговорить, если бы я поступил иначе? — поинтересовался мандарин.

Генри взревел и замахнулся, собираясь ударить мандарина по лицу, но тот с легкостью перехватил кулак и резко заломил Меннерсу руку за спину. Майор Линь рванулся на помощь, собираясь схватить Генри, но мандарин лишь рассмеялся и отпустил англичанина. Глаза Меннерса горели неподдельной яростью, но он взял себя в руки. Задев плечом ухмыляющегося Линя, он бросился по коридору в спальню, из которой только что вышел мандарин.

— Я думаю, мы можем смело оставить его осматривать порченый товар, — улыбнулся мандарин. — Пойдемте, майор, у нас еще много дел. Спасибо за гостеприимство, Матушка Лю. Нам пора.

— Да-жэнь, вы мне не позволите ненадолго задержаться? — спросил майор Линь. — Мне еще нужно переговорить с Фань Имэй.

— Как только освободитесь, жду вас в ямэне, — произнес мандарин, накидывая на голову капюшон. — Возможно, в планы, которые мы с вами обсуждали, придется внести кое-какие изменения.

Майор Линь и Жэнь Жэнь, переминавшийся с ноги на ногу за его спиной, подождали, пока мандарин в сопровождении Матушки Лю не скроется из виду на лестнице. Когда коридор наконец опустел, Жэнь Жэнь постучал в одну из комнат. Дверь открылась, и на пороге возник его подельщик по кличке Обезьяна.

— Итак, майор, вы попросили нас сюда прийти, — промолвил Жэнь Жэнь. — Что именно вы от нас хотели?

* * *

— Прости меня, прости, — плакала Элен в объятиях Генри. — Я пыталась, честно, пыталась, но он… он не захотел… Он поглядел на меня… осмотрел, будто я какая-то гадкая зверушка, и ушел… и ничего… ничего не сделал… А теперь из-за меня всех убьют, потому что я… Господи, Генри, прости меня…

Он крепко обнял ее за плечи и стал осыпать поцелуями ее щеки, глаза, уши.

— Никого и пальцем не тронут. Это была игра. Чертова игра. Одна из тех, в которые играет мандарин.

— Я бы все сделала, — простонала она. — Веришь, сделала бы. Я сама этого хотела. Я предала тебя. Понимаешь? А он, Господи Боже, он просто взял и ушел.

— Чушь, — ответил Генри. — Ерунда. Тебе надо собраться с силами. Ты сделала, что должно. Ты очень храбрая.

— Обними меня, — прошептала она, — просто обними меня. Не уходи от меня больше.

Боль и мука через некоторое время, быть может, и смогли бы отступить, но вдруг дверь с грохотом распахнулась и сквозь занавески Элен увидела, как в комнату ворвалось три человека. Генри тотчас же вскочил, чтобы встретить непрошеных гостей лицом к лицу. Глаза девушки наполнились ужасом. Один из людей ударил Генри ногой, и он отлетел к кровати, ударившись головой о стойку балдахина. Сперва Элен была настолько потрясена, что в голову даже не пришла мысль позвать на помощь, а потом было уже поздно. Грубые руки стянули ее с кровати. На голову обрушился удар, и она, оглушенная, упала на колени. Вслед за первым последовал второй удар, на этот раз в спину, и девушка распростерлась на ковре. Она почувствовала, что ее рвет. Сквозь головокружение она ощутила, как ее переворачивают на спину. В рот девушки сунули кусок грубой материи, и Элен поперхнулась, задохнувшись. Кто-то с силой прижал к полу ее руки и плечи. Последовала еще одна пощечина, и она открыла глаза, увидев над собой ухмыляющееся рябое лицо китайца. Увидела она и Генри, который с кляпом во рту пытался освободиться от веревок, которыми его привязали к стойке балдахина. Глаза мужчины метали молнии, он кричал от ярости и собственного бессилия. В поле ее зрения показался высокий человек в белой форме, и на мгновение она почувствовала облегчение, узнав знакомые красивые черты лица майора Линя, но практически тут же она увидела волчий оскал и мерзкие, как у ящерицы, глаза. Майор холодно посмотрел на ее обнаженное тело, расстегнул ремень, бросил его на пол и принялся за пуговицы брюк.