Дворец райских наслаждений - [111]

И до, и после визитов японского полковника Линь пил больше, чем обычно. А потом, когда Фань Имэй оставалась с майором наедине, он требовал подать розги и высечь его. Он стал с ней обращаться очень грубо, отвешивал пощечины, заставлял становиться перед ним на колени. Если же он хотел ее тела, майор брал девушку только сзади. Иногда Фань Имэй просыпалась ночью от его плача. Она всегда подозревала, что майор скрывает нечто постыдное, и догадывалась, что это каким-то образом связано с событиями последней войны. Теперь у нее исчезли последние сомнения. Она сама была рабыней, поэтому ей не составило особого труда распознать схожие симптомы.

Через несколько дней ее подозрения о наклонностях Таро подтвердились. Разгневанная и озабоченная Матушка Лю позвала ее к себе в главное здание. Наушница Су Липин провела девушку вверх по лестнице, о существовании которой Фань Имэй не знала, и они оказались в длинном коридоре без всяких украшений, обшитом деревянными панелями. В одной из комнат их ждала Матушка Лю. Резким движением она сдернула одеяло со съежившейся на кровати фигурки. Фань Имэй показалось, что вернулся кошмар минувших дней. На секунду ей почудилось, что покрытое запекшейся кровью тело принадлежит восставшей из могилы Шэнь Пин. Ужас сменился любопытством и удивлением. Перед ней была не китаянка, да и вообще не девушка, а худой юноша-иноземец. Матушка Лю схватила Фань Имэй за горло:

— Ты и слова никому не скажешь, поняла? Распустишь язык — и, считай, тебя нет. Займись этим щенком. Вымоешь и поставишь на ноги. Как в прошлом году эту сучку Шэнь Пин. Не хочу, чтоб он подох раньше времени. На нем еще можно заработать. Поняла? Я тебя позвала потому, что рука у тебя легкая, а в башке достаточно мозгов, чтобы держать рот на замке. Не разочаруй меня. Поняла?

В оцепенении она принялась за работу. Ей было ясно, что мальчика били, но следы на его теле оставили не грубые руки Жэнь Жэня. Верхняя часть бедер и ягодицы были покрыты порезами (краешком сознания девушка отметила, что у майора Линя в этих местах тоже есть шрамы). Увидев на сосках и гениталиях юноши ожоги от потушенных сигарет, девушка содрогнулась. Мальчик был в сознании и плакал от боли, а когда она стала смазывать притираниями его раны — сорвался на крик. Голубые глаза на раскрасневшемся, припухшем от слез лице со страхом смотрели за движениями девушки. Когда она попыталась с ним заговорить, он изо всех сил замотал головой.

— Молчи… не говори… — заплакал мальчик. — А не то Жэнь Жэнь… — Его лицо исказилось от ужаса.

Чтобы завоевать доверие мальчика, потребовалось время, но на третий день ее доброта и терпение принесли плоды и юноша начал сбивчиво отвечать на вопросы. Он бегло говорил по-китайски, что немало удивило Фань Имэй. Она спросила, кто сотворил с ним такое. Жэнь Жэнь?

— Нет, — ответил мальчик, и глаза его расширились. — Я ведь не сделал ничего плохого. Честно-честно, я не сделал ничего плохого. Прошу тебя, не жалуйся ему на меня, — он выдавил улыбку. — Когда я веду себя хорошо, он приходит ко мне, — слезы хлынули из его глаз. — Я же пытался. Пытался. Я нравлюсь старику. Он никогда меня не наказывал за старика. Иногда он меня награждал — если я все делал правильно, он оставался со мной на всю ночь. Я и в этот раз старался изо всех сил. Когда этот… стал объяснять про боль, я слушал. Он сказал, что без наказания не бывает любви. И я разрешил… я позволил ему…

— Жэнь Жэню? — озадаченно спросила Фань Имэй.

— Нет, — зарыдал мальчик, — Жэнь Жэнь любит меня. Я про другого. Про злого человека, которого Матушка Лю велела мне ублажать. Японца, — прошептал он.

Тут Фань Имэй все поняла, и страх перед полковником Таро стал еще больше. Она пыталась убедить себя, что очень многие мужчины, напившись, становятся жестоки. В этом не было ничего удивительного. Очень многие мужчины давали выход злобе, когда их чувства были притуплены вином. Как раз таким и был майор Линь. Но только не полковник Таро. Японец походил на Жэнь Жэня, ему нравилось причинять людям боль, однако, в отличие от грубого Жэнь Жэня, Таро пытал изощренно и терпеливо: чем больше он пил, тем тщательней и спокойней становился.

— Он сказал, что любовь — это искусство, — плакал мальчик, пока девушка делала ему перевязку. — Он сказал, что любовь — это искусство.

Узнав о японце правду, девушка с сочувствием подумала о майоре Лине. Если во время войны он попал в плен к полковнику Таро… Что ж, тогда все ясно. Несчастный, гордый человек…

Она знала, что ей не худо озаботиться и своим положением. Она не понимала, почему Матушка Лю открыла ей секрет тайной комнаты, в которой держали иноземного юношу. Возможно, бессердечная женщина вспомнила, как девушка выхаживала Шэнь Пин. Не исключено, что она собиралась покончить с Фань Имэй, как только она наскучит майору. Впрочем, какая разница? Девушка знала, что рано или поздно она все равно окажется в хижине, скрывающейся в углу дальнего двора. Матушке Лю нечего опасаться. Тайна останется тайной. Куда Фань Имэй бежать? Кому ей рассказать о мальчике? Однако девушка очень жалела юношу, томящегося во «Дворце райских наслаждений».