Двое с Золотой Канавы - [5]

Сует он боссу какой-то листок. Заглянул я ему через плечо, вижу — половина бумаженции по-на-шенски исписана, другая — закорючками всякими.

«Комиссия по делам Колонии.

Сим разрешается Четвертой бригаде Разведывательной Службы рейд на планету К-52 в целях скрытного изъятия двух типичных носителей колонистской психологии с последующей их передачей в распоряжение исследовательской группы Службы Здоровья, лаборатория проф. Эмли — проф. Йойл.

Ордер действителен единовременно, сроком 2 гал.

3-я Галактическая Мегаэра, 7-й период 816 года, 24-е число 11-го гал».

Дальше всякие там росчерки, штампы и прочее такое.

Едва тот тип помянул законность, мой барбос навострил уши, а как увидел официальную бумагу, так и вовсе расцвел.

— Чегой-то я не понимаю, — говорит. — Вы-то кто такие?

Вообще он любит поприкидываться идиотом. Потому, наверно, что не приходится особенно стараться.

— Наши имена фигурируют в ордере, — отвечает горбоносый. — Мой коллега — психотерапевт Эмли. А я — нейрофизиолог Йойл. Позвольте выразить надежду, что нам удастся найти общий язык в ходе исследований.

— Дудки, — заявляет босс-барбос. — Вы мне голову не морочьте. На вопросы буду отвечать только в присутствии моего крючкотвора. Как бишь его, Вьюн?

— Член Федеральной ассоциации крючкотворов, магистр Пфуль, адрес его конторы в Золотой Канаве — Хей-страат, 1242, — отбарабанил я без запинки.

— Во-во. Вызывайте его сюда, пускай скажет, правильная ли у вас бумага. Почем я знаю, в своем ли вы праве. Потом будем дальше разговоры говорить.

— Боюсь, у нас нет возможности доставить сюда магистра Пфуля. Это нецелесообразно, и разрешения Лига не даст.

— Значит, и говорить не об чем, — гнет свою дугу старый пузан. — Вы мне вашу бумажку не тычьте. Никаких дел я с вами иметь не хочу. А вот жаловаться на самоуправство — буду. Слава Творцу, я честный гражданин, налоги плачу и все такое. Хватать меня посреди улицы никому не позволено. Вот и весь вам сказ.

Дурак-дураком, а соображает.

— Что думаете по этому поводу вы, Патке? — спрашивает чернопузый Эмли.

— Я при своем боссе. Как он, так и я.

— Понятно. Вы зря упорствуете, поскольку речь идет всего лишь о медицинском освидетельствовании и ряде психологических опытов, совершенно для вас необременительных. Зато потом вы незамедлительно получите полную свободу и будете доставлены туда, куда пожелаете.

— Это что же, без выкупа? — выпучился босс.

— Разумеется.

— Услуга за услугу, — добавил горбоносый. — Мы спасли вас от Горга Бонема, вы позволяете нам изучить особенности ваших организмов. Только и всего.

— Покумекать надо, — бормочет мой олух. — Так сразу и не разобраться, что к чему.

— О да, конечно, — расцвел чернопузый. — Размышляйте, время терпит. Если вам что-нибудь понадобится или надумаете согласиться, можете вызвать нас — вот таким образом.

Подходит он к ящику, что стоит на полке, тычет пальцем в красную пуговку. Стекляшка засветилась, и на ней, как в окошечке, появилась малюсенькая бабья рожа.

— Слушаю, профессор, — говорит она сладким голоском.

— Я показываю нашим подопечным, как пользоваться видексом.

— Понимаю.

— Всего доброго, Айзи.

— Всего доброго, профессор.

Стекляшка погасла.

— Это наша лаборантка Айзи. В любое время она свяжет вас со мной.

— Она что, там внутри сидит? — дивится старый полудурок.

— О нет, — усмехнулся чернопузый профессор. — Это просто переговорный аппарат. Айзи находится в лаборатории, десятью этажами выше.

Чтоб мне провалиться. Десять этажей, подумать только. Неужто бывают такие высокие дома...

— До свидания, — говорит горбоносый. — Как только примете решение, сообщите нам по этому аппарату.

И они вышли.

Я погодил немного, потом нажал бляшку на косяке, чтобы отпереть входную дверь. Но не тут-то было. Видно, она только их слушается.

— Ну чего делать будем, Вьюн? — тоскливо спрашивает старый осел.

— Думаю, надо соглашаться.

— Боязно чего-то...

— Лучше согласиться сейчас. Не стоит их злить — себе дороже.

— Это верно.

На том и порешили.

4

— Итак, коллега, что вы можете сказать о своих первоначальных впечатлениях? — развалившись в глубоком кресле, поинтересовался Йойл.

Взбудораженный Эмли расхаживал по просторному кабинету, что-то мурлыкал себе под нос и безостановочно потирал руки, словно бы моя их перед хирургической операцией.

— Что? Ах да. — Он остановился, повернулся к хозяину кабинета. — Роскошно, знаете ли. Я в восторге. Насколько могу судить, великолепные экземпляры, что старший, что младший. Конечно, я имел представление о такой патологии, в основном по Трайсу, конечно, и Нухангьи, это классика, н-да... Но действительность превзошла все мои ожидания. А вы что скажете?

Йойл задумчиво ущипнул кончик носа.

— Ну мне-то, положим, придется начинать с нуля, как вы понимаете, — сказал он. — И даже не с лептоносканирования, а со старых добрых энцефалографических съемок. Завтра закончим подбор контрольной группы и начнем, пожалуй.

— Да-да, непременно, — чуть ли не вприпрыжку Эмли снова забегал по кабинету, — завтра же, не откладывая. Не знаю, как для вас, коллега, а для меня это — звездный час... Даже не верится, клянусь вам, такая вот парадоксальная тривиация достигательной фазы.