Двое из многих - [99]
— Сделать это не так уж трудно, — сказал Керечен. — У нас будет формироваться подразделение интернационалистов. Скажи, товарищ Силашкин, среди партизан много венгров?
— Довольно много. Важно то, что они мастера на все руки: и электричество починят, и оружие исправят, и машину поведут. Если бы не война, они помогли бы нашим мужикам… Знаешь, сибирский крестьянин нисколько не похож на европейского. Земли у нас много — сколько твоей душе угодно, у ваших господ никогда в жизни не было таких поместий, как у наших помещиков… Наши крестьяне одно время не понимали наших целей, и белые быстро обдурили их. Когда же они увидели, как с ними обращаются белые и интервенты, и сравнили их поведение с поведением красных, то начали симпатизировать нам. В нашем партизанском отряде были представители многих национальностей. Сейчас, когда части Красной Армии дошли до берегов Енисея, мы поможем им…
— А ты не знаешь, когда в город войдут регулярные части Красной Армии? — спросил Керечен.
— Скоро. Сегодня я был в горкоме партии. Товарищи полагают, что красные части войдут в город завтра.
Сердце Керечена радостно забилось. Он все еще не терял надежды встретить в одном из отрядов своего друга Имре.
— Наши товарищи уже готовят транспаранты, пишут лозунги, — продолжал Силашкин. — Завтра город должен иметь праздничный вид. Выйдет газета. Все, казалось бы, хорошо, но вот только с партизанами немало хлопот будет. Большинство из них — честные и порядочные люди, большевики или сочувствующие, но есть среди них и анархисты. Черт бы побрал этих анархистов! Да и анархисты-то они липовые: нахватались кое-каких фраз — и давай крушить все на свете! Лучше всего было бы разоружить анархистов. Наиболее сознательных партизан нужно забрать в Красную Армию…
— И сколько примерно партизан?
— Кто их может сосчитать? Много. Возможно, тысяч двадцать.
— А где они берут продукты?
— Это для них довольно сложное дело. Они нападают на железнодорожные эшелоны белых и таким образом пополняют свои запасы оружия, боеприпасов и, разумеется, продовольствия. Однако в первую очередь их интересует вооружение. Продовольствием их снабжают крестьяне, несмотря на то что белые сжигают села, жители которых встречали партизан хлебом-солью. Особенно сильно зверствовали белые до тех пор, пока партизаны не окрепли настолько, что беляки стали бояться подходить к ним близко…
Было далеко за полночь, когда Шура напомнила мужчинам, что пора ложится спать, и Силашкин ушел домой.
На следующий день Керечен встал рано, ему не терпелось собственными глазами увидеть, как части Красной Армии входят в город.
На улице ему встретился Покаи.
— На станцию прибыл бронепоезд красных! — закричал он еще издали. — Части тоже подходят…
— Пошли скорее! — торопил его Керечен.
В городе было много народу, а центральная улица вообще была запружена людьми. Свободной оставалась только проезжая часть, по которой должны были пройти войска.
Издалека донеслись звуки духового оркестра, игравшего «Интернационал».
На глаза Иштвану набежали слезы. Он поймал себя на том, что губы его шевелятся, он негромко напевает революционный гимн.
Затем в конце улицы показался целый лес знамен. И в тот же миг тысячи людей громко закричали:
— Да здравствует Красная Армия! Да здравствует Ленин! Долой буржуев! Смерть предателям!
Через несколько минут раздалось цоканье подков по мостовой. Первыми ехали красные конники, и над их головами колыхался лес пик, украшенных маленькими красными флажками…
Войска все шли и шли. От восторженных криков толпы содрогались стекла в окнах домов.
Один эскадрон ехал на лошадях белой масти, другой — на вороных, третий — на каурых.
Молодые конники ладно сидели в седле, постреливая глазами в сторону девушек.
Вслед за конницей шел духовой оркестр, непрерывно играя бравурные марши. За ним следовала пехота. В голове каждой колонны шел командир со знаками различия на рукаве. У политкомиссаров на рукаве алела повязка…
— Вот это армия! Какие молодцы! Не то что бандиты Колчака! — слышалось в толпе жителей.
Покаи и Керечен стояли рядом. Оба до боли хлопали в ладоши, охрипли от криков «Ура!».
— Смотри, как браво маршируют! — сказал Покаи.
Керечен обратил внимание на молодцеватых бойцов, проходивших мимо. Иштван вспомнил время, когда он сам был красноармейцем, только тогда им не приходилось вот так торжественно входить ни в один город. Да и одеты они тогда были не так, не так вооружены, хотя воодушевления и им было не занимать.
«Нет, такую армию никому не удастся победить, — мелькнуло в голове у Керечена. — Она способна сокрушить любого врага!»
Вот уже час шли войска: пехотинцы, артиллеристы, кавалеристы…
Впереди одной роты красиво маршировал статный молодой мужчина, и на поясе его кроме кривой сабли висели револьвер и несколько ручных гранат. На рукаве у него два красных кубика, означающих, что он командир роты. Походка легкая, какая бывает обычно у сильных, тренированных людей.
Керечен впился в командира глазами. Сердце вдруг забилось сильнее.
— Имре! Имре! Дружище! — закричал Керечен, энергично замахав руками.
Имре Тамаш услышал Керечена. Он повернулся в его сторону и радостно улыбнулся другу, сразу же узнав его. Но дисциплина есть дисциплина. Тамаш не мог нарушить торжественный марш. Он только глазами дал понять Керечену, чтобы тот следовал за ним.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.