Двое из многих - [100]
Иштван пошел по тротуару, стараясь не отставать от роты, которую возглавлял его самый лучший друг.
Наконец они пришли на огромную площадь, где должен был состояться митинг. Посреди площади была сделана деревянная трибуна. Воинские части выстроились кольцом вокруг нее.
Начался митинг. Недостатка в выступающих не было. Каждого оратора встречали аплодисментами, а провожали бурной овацией и криками «Ура!».
Первым выступил представитель от горкома партии, вторым — от Советов, третьим — от профсоюзов… Затем на трибуну поднялся представитель от военнопленных, который от лица братьев по классу приветствовал Красную Армию — освободительницу.
Керечену с трудом удалось пробраться поближе к трибуне, на которой стояли командиры частей, а рядом с ней — командиры подразделений.
И вот он, долгожданный миг! Друзья крепко обнялись.
— Дружище, дорогой!
— Сколько же я о тебе думал!
— А я!
— Ну, рассказывай!
— Сначала ты!
— У тебя все в порядке? Ты здоров?
— Здоров… А ты?
Оба радостно смеялись, пожимали друг другу руки, хлопали по плечу.
— Имре, дорогой!
— Пишта!
— Когда ты сможешь освободиться хоть ненадолго, чтобы мы могли спокойно поговорить?
— Сегодня вечером, часов в девять. Вот устрою бойцов на ночлег и буду свободен. Не знаю, когда мы дальше двинемся: нужно разбить остатки бегущих колчаковских частей.
— Я хотел бы в вашу часть.
— Зачем? Разве здесь мало работы?
— Работы хватает, но я хочу быть с тобой!
— Я сделаю все, что возможно, — пообещал Имре. — Но ведь и здесь кому-то нужно вести работу среди пленных. Необходимо сформировать интернациональный полк.
— Создадим, Имре, обязательно! С завтрашнего дня и начнем. Костяк полка уже есть.
— Целого полка?
— Может, даже не одного. Полк мы сформируем и присоединимся к вам.
Пока друзья разговаривали, митинг закончился. Солдаты стали расходиться. Керечен назвал Имре адрес, где он живет, и они расстались до вечера.
Вскоре войска ушли с площади, но жители города еще долго не расходились по домам.
Перед домом Шуры Керечена ожидал Покаи.
— Иштван, ты мне очень нужен! — возбужденно сказал он.
— Что случилось? Беда?
— Никакой беды нет. Напротив, я хочу тебя обрадовать хорошей новостью. В лагере среди пленных ведется агитация за то, чтобы желающие записывались в интернациональный полк. На доске объявлений уже висит воззвание.
— Вот и прекрасно! Завтра я сам запишусь.
— А в доме тебя ждет Бела Гомба.
— Что ему нужно?
— А кто его знает! Он не говорит, но сам очень взволнован.
Они вошли в дом, и Бела сразу же, не дав Керечену и рта раскрыть, начал объяснять, что его послали сюда члены кружка Мано в связи с воззванием о формировании интернационального полка.
— Ради бога, не делайте глупостей! — продолжал Бела, умоляюще глядя на Иштвана. — В лагере все словно с ума посходили: хотят вступить в Красную Армию. Подумайте как следует. Разве вы не знаете, что делается в Венгрии? Коммунистов и евреев хватают на каждом шагу! Их мучают до смерти, как здесь колчаковцы мучили красных. Если вы попадете на родину, вы погибнете. В лагере офицеры давно внесли вас в черный список, так что вам лучше и не возвращаться в Венгрию.
— Ну и что? — махнул рукой Керечен. — А разве вы не являетесь свидетелем разгрома армии Колчака? Как этот адмирал ни старался, сколько ему ни помогали империалистические державы, а у власти он и года не продержался. Так неужели вы думаете, что Хорти удастся продержаться дольше? Разве вы не видите, что мировая революция близка?
— Я вижу, что все мы катимся в пропасть. Россия — страна огромная, ее невозможно победить, а Венгрия — крохотное государство… Да и не верю я что-то в быструю победу мировой революции.
— Так что же, ты предлагаешь бросить оружие, которое мы сейчас держим в руках? — разгорячился Керечен. — Нет, дорогой, мы будем бороться, для того чтобы здесь поскорее закончилась гражданская война. Мы должны помочь русским товарищам!
— Пойми, я же вам добра хочу, мне жаль вас. Ну, скажи, какой смысл умереть на чужбине или дожидаться, пока тебя ранят или искалечат? Вы что, этого хотите? Или сесть в русскую тюрьму? Неужели вы не знаете, что вас ожидает? Виселица, тюрьма…
— Мы вернемся на родину с оружием в руках! — с воодушевлением сказал Покаи.
Бела Гомба зажал уши руками:
— Неправда это! Никуда вы не вернетесь! Вместо оружия в руках у вас будут кандалы на руках! Мне вас очень жаль.
— Мелкий ты человечишко, Бела! — Покаи презрительно улыбнулся. — Да, собственно, ты всегда таким и был. Можешь возвращаться в Венгрию и служить лакеем у Хорти, но нас оставь в покое!
— Это ваше последнее слово?
— Да.
— Вы все с ума тут сошли! — Бела повернулся и, не попрощавшись, вышел.
Вечером к Керечену пришел Имре Тамаш. Несколько минут друзья сидели молча. Им так много нужно было сказать друг другу, что оба не знали, с чего начать.
— Ну, рассказывай! — попросил Керечен друга.
— Расскажи сначала ты, где побывал, как жил.
— А может, ты?
— Да рассказывай же наконец!
— Ладно. Только учти, что меня уже не Кереченом зовут. Могу представиться: офицер королевской армии Йожеф Ковач.
Имре всплеснул руками:
— Ну и молодец ты! Я тебя понимаю… Выходит, тебе все-таки пригодился личный знак, который ты мне показывал тогда в лесу?
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.