Двести женихов и одна свадьба. Часть вторая - [59]

Коротко кивнула в сторону и повела каргу в свой кабинет, передав цветы и подарки помощникам.

Кабинет я обустроила на первом этаже рядом с приемной и отделением реанимации, чтобы в случае экстренной ситуации быстро ее уладить. Закрыла за собой дубовые двери и предложила карге неудобно устроиться на моем шикарном вельветовом диванчике возле окна (чтоб ей радикулит надуло!).

– Какая нечистая вас сюда привела?

Хотела поинтересоваться, где она припарковала метлу, но вовремя осеклась, хотя своего неудовольствия скрывать не стала.

– Ну же, дорогая. Мы скоро сроднимся. Неужели я не могу по-матерински поздравить тебя с успехом.

Скрестила руки на груди и опустилась в кресло, отгородившись от старухи письменным столом. Внушительным, к слову, длинным, цвета красного вина. За ним удобно устраивать небольшие совещания, но леди Иол я предусмотрительно усадила на диван, как бы намекая, чтобы не задерживалась.

– Давайте по делу. Я свою часть сделки выполняю.

– Сейчас подъедет мой человек. Ты дашь интервью Ортингтонской газете, которая выйдет сегодня вечером и задаст отличное настроение перед графским приемом.

– Не стоило утруждаться и приезжать, чтобы сообщить об этом лично. Могли бы ограничиться письмом. В вашем-то возрасте, да такие поездки…

Карга скрежетнула зубами и резко поднялась.

– Не твое дело, куда и зачем я езжу! Господин Кариан прибудет через полчаса. Соизволь быть на месте и давать правильные ответы!

С этими словами леди Иол спешно покинула мой кабинет и отправилась, наверняка, на поиски блудного сына. Сэр Иол явился вчера не в лучшем виде. Неизвестно, где он успел побывать и каких дел натворить после урока вежливости от леди Айрон. Людская молва быстрее ветра. Наверняка карге уже доложили о подвигах Баринова.

Журналист, как я и полагала, не интересовался больницей. Он упорно задавал один и тот же вопрос, меняя формулировки: «Предлагала ли я проект больницы Кристиану?», «Правда ли, что граф Ортингтон отказался строить больницу?», «Правда ли, что из-за графа, в Ортингтоне никогда не будет своей больницы?».

– Знаете, на втором этаже в западном крыле отделение диагностики, – произнесла, теряя терпение. Лысый мужичок в красном камзоле, с интересом подался вперед. – Я считаю, что вам не помешает проверить лобную и височные доли головного мозга.

– Да вы что? – испугался мужчина. – Со мной что-то не так?

На языке вертелся с десяток диагнозов, но я сделала взволнованное лицо и посоветовала, взволнованно постукивая ноготками по лакированной столешнице:

– Сходите. Как можно скорей. И без очереди, без очереди. Скажите, что леди Ортингтон послала…

К счастью, сработало. Мужик сорвался с места с такой прытью, что даже свои записи оставил. Впрочем, там не было ничего существенного, кроме одного единственного ответа: «нет, я не предлагала графу Кристиану проект больницы, и он не отказывался ее строить». Хотя, в каком это мире средства массовой информации довольствовались правдой?

Я достала из верхнего ящичка принадлежности для письма и спешно набросала послание для семьдесят третьего жениха, Закари Тордела, владельца типографии, с мольбой о саботаже, диверсии или целенаправленном изничтожении всего номера, в котором графа Ортингтона выставят последним мерзавцем, лишившим жителей графства доступа к медицинской помощи.

Сначала я пообещала год бесплатного медицинского обслуживания его семьи и обследование матушки (которая давно слаба здоровьем), но, если Закари этого покажется мало, пригрозила всем рассказать о его постыдной болезни. И неважно, что таких у него не водится. Если он готов выпустить в свет поклеп на Кристиана, я тоже не постесняюсь!

– Мора!!! Мора, я знаю, что ты меня слышишь!

– Слышу, слышу, – донеслось недовольное из-за угла. – Чего тебе надобно, старче?

– Смотрю, на пользу идет общение с землянами? – улыбнулась, наливая сургуч на конверт и громко шлепая личную печать. – Передай это письмо Закари Торделу. И убедись, что он его прочтет до того, как в печать выйдет вечерний выпуск газеты!

Мора посмотрела на меня с презрением.

– Ничего не путаешь, человек?

– Ты однажды уже помогла, неужели снова откажешь? Мора, миленькая, пожа-алуйста, – я обворожительно улыбнулась и помахала письмом. – Тебе же не сложно, одна нога здесь, другая – там. Человеческая нога! – напомнила для существенности.

– Всю жизнь, да, припоминать будешь? – недовольно пробубнила она, вырывая из моих рук письмо и бессовестно распечатывая.

– Она у людей все равно недолгая. И не заметишь, как меня похоронят.

– Жду не дождусь! – пробурчала она, небрежно запихивая прочитанное письмо в карман платья. – Последний раз, ясно?

– Обычно золотая рыбка отвечает «не печалься, ступай себе с Богом! Будет тебе доставка письма…».

– Это с каким это еще таким богом?

– С Морой! С Морой я хотела сказать, – исправилась и сложила руки в умоляющем жесте.

– Хрен с тобой. Последний раз в общем, – буркнуло чудовище и растворилось в воздухе.

Что ж. Остается надеяться, что Закари не даст газете выйти в свет, а я… А я должна что-нибудь придумать, чтобы Кристиан отказался от своей должности, и сохранил свою прекрасную голову на мужественных плечах. Пальцы обожгло жаром воспоминания о горячей коже на плечах графа Ортингтона. Как под моими ладонями переливались твердые мышцы…