Две томские тайны - [53]

Наиль счастливо улыбался и охотно объяснял младшим братьям — Анвару и Надиру:

— Это — не медаль, а гвардейский знак.

— Значит, — орден? — сделал вывод дошкольник Анвар: — А за что его дают?

— Не орден. Значок означает, что я служил в гвардейском полку, — растолковал мальчугану дембель.

Но ребячий спор только усилился.

Шестиклассник стал задирать младшего брата:

— Тоже мне сказанул, «орден»! Да ты хоть знаешь, за что ордена-то дают?

Анвар надулся, но сдаваться не собирался:

— А сам-то? Медаль, медаль…

И высунул язык. За что тут же получил оплеуху от Надира. Младший в долгу не остался и схватил брата за волосы. Завязывалась нешуточная потасовка, и Наиль вынужден был рассадить драчунов по разным концам лавки. Но те всё равно продолжали передразниваться.

— «Орден!»

— «Медаль!»

Сержант встал и строго сказал:

— Государственные награды присуждаются за подвиги на полях сражений. А я, в отличие от отца, в боевых действиях не участвовал.

Но молчание длилось недолго. Первым его нарушил Надир:

— А гвардейский полк, он же самый лучший?

— Да, — согласился Наиль.

— Значит, почти орден!

— Нет, медаль! — Анвар покрутил пальцем у виска, намекая на умственную неполноценность брата.

Такое оскорбление не могло остаться безнаказанным. Надир схватил с земли валявшийся прут, и оба с криками понеслись во двор.

Сержант вернулся к столу. Высокий, подтянутый, с обветренным и загоревшим лицом, он нравился девушкам. От отца не укрылись призывные взоры соседок и школьных сыновьих подруг, собственный горький опыт послевоенного гуляния ныл в костях и суставах, особенно — при смене погоды.

— Что дальше думаешь делать, улым[43]?

— Пока, ата[44], не решил. Месяц-два, можно, отдохну? А там посмотрим. Наверное, шофёром на автобазу устроюсь. У меня же армейская специальность — механик-водитель.

— А что водил-то на службе? — спросил незнакомый Наилю мужчина лет сорока, сидевший рядом с бабаем[45].

Дед поспешил представить незнакомца.

— Это — мой двоюродный племянник из Казани — Фанзиль. Он геолог. Нефть ищет на севере нашей области.

Наиль пожал руку родственнику и не без гордости ответил:

— БТР-60, самой последней модификации. Они в нашем полку обкатку проходили. Зверь, не машина! По любому бездорожью катит, как по асфальту. Первый в мире бронетранспортёр, способный плавать!

— Ух ты! — не удержался сосед по кварталу, инвалид Эдик. — А крышу-то у новых БТРов сделали? А то в Будапеште мадьяры с верхних этажей закидывали нас бутылками с зажигательной смесью, и жарились мы заживо в бронемашинах, как ельцы на сковородке.

Сосед инстинктивно провёл пальцами по обгоревшему лицу.

— Сделали, конечно, сделали, дядя Эдуард. Такая толстая броня, что и от гранаты спасёт. Да что там — даже от последствий ядерного взрыва! — заверил дембель.

— Выпьем же за мир! — предложил тост хозяин дома.

Рюмочка за рюмочкой, и к концу застолья Вилен Рахматуллович изрядно захмелел. Обняв за плечи старшего сына, он рассказывал то, о чём трезвый никогда не вспоминал, — о войне.

— Вот ты говоришь, бронетранспортёр — чудо-техника! Но супротив лошади твой БТР всё равно проиграет.

Механика-водителя задела даже не сама пьяная мысль отца, а безапелляционный тон, каким она была высказана.

— Ты не прав, ата. Может быть, в Гражданскую войну кавалерия и решала исход сражений, но уже в Великую Отечественную с танками, артиллерией и авиацией конница тягаться не могла, а сейчас вообще — война машин!

Ох, как больно ранили сыновьи слова старого кавалериста! Он нарушил все свои табу и произнёс речь, словно с трибуны, в защиту кавалерии.

Вилен Рахматуллович начал издалека, спросив сына, а знает ли он такую страну — Монголию? Наиль не только знал, но даже бывал в ней на войсковых учениях. Отец продолжил. Что монголы — народ кочевой, у них лошадей больше, чем людей. А у нас уже на исходе первого года войны половину лошадей поубивало. И когда в марте 42-го года в Уфе формировалась Башкирская кавалерийская дивизия, награждённая потом орденами Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова, то многим её бойцам достались лошади-монголки. Ему — в том числе. Дивизия хоть и называлась башкирской, но воевали в ней и татары, и русские. На монгольских лошадях.

— Мой Батыр был всем батырам батыр, — вспоминал кавалерист. — Я с ним прошёл от Сталинграда по Украине, Белоруссии и Польше до самого Берлина. Дикий, но верный. А уж какой выносливый! Сто вёрст мог проскакать без остановки. Танки вставали без горючего, самолёты не летали из-за тумана, а он всегда был на ходу. Проносил меня по таким буеракам, речкам и болотам, где никакая техника никогда не пройдёт. А в разведке переступал копытами тихо-тихо, даже мешковиной их не нужно было обматывать. Твой БТР, поди, так ревёт, что всех врагов перебудит? А когда под Сталинградом наша часть попала в окружение, и целый месяц мы плутали по заснеженной степи, не умерли от голода только благодаря лошадям. Трёх коней пришлось забить, но выжили. В безвыходной ситуации лошадь прокормит бойца, а твоя техника, улым, всегда сама нуждается в кормёжке.

Наиль уже пожалел, что спровоцировал отца, но сдаваться — не в характере Сабанаевых.