Двадцать веселых рассказов и один грустный - [3]

– Крепче держите, – велел он.

Но удержать им было не суждено. Свинья с резким хрюканьем дёрнулась – всего на пару миллиметров, но именно в тот момент, когда Ростапита спустил курок. Похоже, почувствовав рылом холодную сталь, скотина окончательно всё осознала и вложила остаток сил в последний рывок. Поршень вонзился в твёрдый череп, но недостаточно глубоко, чтобы уложить зверюгу. Теперь свинья взялась за дело всерьёз. Перепугавшись неминуемой смерти, она превратилась в настоящего дракона и, одним движением освободившись от всего, что её удерживало, вскочила на ноги уже не с визгом, а с рёвом. Стальной цилиндр поршня торчал у неё посреди лба. Ростапита тщетно пытался его вытащить: тот застрял в кости, как арматура в бетоне. Свинья с яростью паровоза ринулась напролом. Взрывая сугробы, она понеслась в сторону церкви, а оттуда, размахивая стальным рогом, на полной скорости рванула по виа Сан-Рокко. От её рёва волосы вставали дыбом. Крупные снежные комья разлетались по сторонам и падали далеко позади.

Тем временем от дома священника поднимался мясник-профессионал Пьетро Паинье. Как всегда спокойный, сунув руки в карманы, он шёл проверить, что всё прошло удачно, а в случае чего и протянуть руку помощи. Смущать людей своим присутствием он не любил, однако процесс предпочитал проконтролировать. Пьетро Паинье был человеком флегматичным, его мало что могло заставить повысить голос или вспылить. В самых необычных ситуациях, смешных или драматических, он хранил олимпийское спокойствие и безмятежность как человек, который после семидесяти пяти кое-что понял.

Однако при виде летящей навстречу двухсотпятидесятикилограммовой свиньи со стальным цилиндром на носу даже он застыл на месте, не в силах поверить своим глазам: развернувшаяся перед ним сцена была совершенно сюрреалистичной. Впрочем, не потеряв окончательно присутствия духа, он лишь проводил взглядом зверюгу, которая, взметая снежные валы, направилась к «Ямам Штольфа», потом ракетой пронеслась по виа Сан-Рокко и с диким рёвом скрылась за углом дома Марморина.

Тем временем, преодолев первоначальное замешательство, забойщики уже планировали преследование. Кино Джант сходил домой за ружьём, старинной двустволкой двадцатого калибра марки «Сент-Этьен». Он зарядил оба ствола картечью и вернулся во двор.

Затворник, со штыком в руке и сугробом на шляпе, ожидал приказаний.

– Расслабьтесь, куда ей деваться? С такой дырой в черепе она далеко не убежит, – заявил Сантамария.

– Мощная зверюга, – возразил Ростапита. – Она так просто не сдохнет. Проклятая тварь! Дёрнулась в самый неподходящий момент!

Пьетро Паинье пробирался к ним, укрываясь от метели за церковной оградой, а дойдя до группы забойщиков, остановился, расставив ноги и по-прежнему держа руки в карманах.

– Парни, – произнёс он медленно, – меня глючит аль я видал носорога?

Потом он нацедил себе стаканчик. Но мужики были явно не в настроении смеяться или реагировать на подколки. Кто-то отпустил в его адрес грязное словечко, и разрозненной цепью, один за другим, они вышли под падающий снег, двинувшись на поиски зверюги.

Свинья же, пробежав всю виа Сан-Рокко, спустилась потом вдоль речки Фонтаны до самой часовни Беорчия. Там, на освящённой земле, она наконец свалилась и издохла, протянув рыло к церковным дверям, словно желала возблагодарить Господа за то, что тот избавил её от дальнейших страданий. Копыта были выброшены вперёд, а огромная голова зарылась глубоко в сугроб, откуда торчал только стальной рог. Не заметить такую тушу было невозможно, так что её вскорости обнаружили.

Ростапита заметно нервничал: прежде всего, из-за скомпрометированной репутации, но также и из-за оружия, принёсшего ему известность. Он опасался, что пистоль мог утонуть где-то в снегу, упасть в сточную канаву или, ещё хуже, сломаться. Но тот по-прежнему был впечатан в череп несчастного животного. Чтобы достать его из мощной, твёрдой, как камень, кости, пришлось с десяток раз дёрнуть изо всех сил.

– Такого больше не повторится, – не без некоторого смущения произнёс великий забойщик Эрнесто Ростапита, мысленно ища себе оправдание.

Поначалу свинью хотели перенести подвешенной на оглобле. Но туша оказалась слишком тяжёлой, и было решено разрубить её на куски на месте, а обратно дотащить корзинами. Когда все снова собрались под крышей, Ростапита заявил:

– Дефектный патрон. Один шанс из тысячи, даже меньше, и сегодня он выпал нам.

Затворник стоял чуть поодаль. Он так и не протрезвел, но штыка больше не выпускал. Потом вдруг вскинул руку, продемонстрировав своё оружие остальным.

– Эта штука, – сказал он с усмешкой, – всё делает без шума и пыли. И никогда не промахивается. Вот потому-то и нужно, как в былые времена, скотину ножом резать.

2 Благословения

Как-то после Пасхи от дома к дому, раздавая благословения, ходил престарелый священник. Так уж было в то время заведено, что благословляли и сами дома – теперь уж всё поменялось. Священнику помогали два алтарника, один с корзиной на спине, чтобы складывать приношения, другой с ведёрком и кропилом. Весь день они обходили округу, и старый, усталый дон Кино уже едва передвигал ноги.